Откуда есть пошла Русская Америка

[Road Warrior]

Не, я спрашивал про Иесуса, а не Хесуса.

Нет у испанцев такого имени. А вот имя Jesús есть; например, у одного нашего знакомого. Это не в честь Иисуса Христа, а в честь Иисуса Навина.

[Алекс33]

Прода показывает бессмысленность разведки и дипломатии Русской Америки - они ничего не планируют, не советуются ни с кем.
Получили из Европы информацию о настроениях новой власти - перехватили посыльных, подделали письма, назначили своих людей. Пока нет договоренности с Европейской Испанией - Америка в блокаде.
История с пиратами показывает, что пришельцев можно обманывать. Странно вообще, что какие-то беспризорные пираты есть в регионе, который контролируется с Бермуд.

Нет системы пропаганды.
В Европе проблемы - каждый честный испанский офицер, которого с Европой ничего не связывает, может получить убежище. Он же будет готов к справедливой войне за собственную испанскую новую землю против узурпаторов.

[Road Warrior]

История с пиратами показывает, что пришельцев можно обманывать. Странно вообще, что какие-то беспризорные пираты есть в регионе, который контролируется с Бермуд.

В РеИ Бермуды стали английскими в 1609 году. Тем не менее, пиратство в Карибском море первоначально было именно французским - чуть позже, чем в этой истории, но с центром именно на Тортуге. Несмотря на не самые лучшие отношения между Англией и Францией, с постоянными войнами.

Здесь мы, конечно, контролируем Бермуду, но наша группировка там пока что достаточна только для обороны самого архипелага.

Насчёт же "обманывать"... Тортугу как бы и не просили - не очень-то она и нужна была; это, возможно, было ошибкой, но у нас и так не хватает людей для уже "своих" островов - Каири, Барбадос, Провидения, Кокосовый, Галапагосские и др. Потом, конечно, предложили там устроить базу - но отношения с Санто-Доминго были не самые лучшие.

Насчёт же агентурной инфы из Испании - всё будет. Только не сразу. Никто подобного переворота не ожидал - и в РеИ его не было. Почему он имел место в этой истории - узнаете

[Sarmat]

Почему он имел место в этой истории - узнаете

Опять наглы подсуетились.

[Road Warrior]

Опять наглы подсуетились.

Впрочем, не только

[Road Warrior]

4. Уходили мы из Веракруса...

Рано утром восьмого апреля произошёл последний сеанс радиообмена с нашей миссией в Мехико. Сразу после него должны были демонтировать рацию - всё другое давно упаковано - и уйти в бухту Святого Марка.

В Мехико останутся агенты - про численность я не спрашивал - и портативные рации на аккумуляторах. Перезарядка аккумуляторов возможна вне города с помощью солнечных зарядных устройств. Кроме того, в купленной на подставное лицо энкомьенде установлена стационарная рация, питающаяся от солнечных панелей на крыше. Именно через неё информация будет передаваться в бухту Святого Марка, а оттуда как в метрополию, так и через Кокосовый остров и остров Провидения на Барбадос.

Закончился радиосеанс словами: "С днём рождения, Лёха, от нас и от супруги с детьми!"

Надо же, а я совсем забыл, что у меня сегодня день рождения. Впрочем, день рождения в некоторой мере условный... В двадцатом веке я прожил двадцать семь с половиной лет, здесь же - уже скоро восемь. Так что мой "календарный" возраст - тридцать пять с половиной. Но мы в самом начале решили отмечать дни рождения и памятные даты по тому же календарю, что и в наше время. И Лиза, и Сара всегда устраивали для меня настоящие праздненства - когда я был дома, конечно.

В Веракрусе же всё было в норме, если таковой можно назвать подготовку к эвакуации. К счастью, "Победа" только что вернулась из Николаева, так что и она, и "Мивок" должны в течение двух-трёх дней быть здесь, в заливе. Пока что базу с моря защищают лишь парусно-винтовой фрегат "Провидение" и две полубатареи пятидюймовок. В первый же день с моря была предпринята попытка обстрела города, с предсказуемым результатом: два галеона покоятся на дне морском, их команды у нас в плену, и больше с моря нас никто не тревожит. Потом была такая же попытка с земли, но как только их батарея подошла на расстояние пушечного выстрела - около восьмисот метров - от неё тоже остались рожки да ножки. Тогда испанцы поставили блокпост на выезде из Веракруса в нашем направлении - чтобы остановить нескончаемый поток беженцев из города и окрестностей. У нас весь транзитный лагерь был забит до завязки, и пришлось поставить новые палатки у стен форта. И это несмотря на то, что мы предупреждали всех прибывших, что их рабов мы немедленно освобождаем, а негров из их числа - Веракрус был единственным городом в Новой Испании, куда завезли заметное количество негров - мы этапируем в Африку. Информация каким-то образом распространилась быстрее молнии, и с рабами к нам приходить перестали.

До десятого апреля проходили в основном по обходным дорогам. А одиннадцатого вдруг открыли дорогу через блокпост, подождав, когда накопится пара сотен желающих. И как только те прошли метров на сто ближе к нашему форту, раздались пушечные и мушкетные выстрелы, и начался ад. Проблема была в том, что блокпост нам не был виден - мешали беженцы, бегавшие в панике по дороге и полю - и подавить его с помощью пулемётов было невозможно без гибели беженцев, а артиллерия не была пристреляна. Пришлось мне тряхнуть стариной и подняться в воздух на вертолёте с "Победы". Такого ублюдки на блокпосту, понятно, не ожидали, и пара-тройка бомб, сброшенных Нинель, заставила их разбежаться, а семеро остались лежать у батарей. Нинель же, которая на прошлогодних соревнованиях выиграла приз среди девушек по стрельбе из винтовки, методично расстреливала выживших, убив и ранив ещё с полдюжины. Через несколько минут, сквозь толпу беженцев пробились несколько тачанок и просто телег, которые забрали брошенные испанские пушки - пойдут на переплавку - и увезли раненых испанцев. Одновременно, наша артиллерия начала уничтожение дворца вице-короля и форта.

Погибли двадцать два беженца, включая мэра Веракруса Игнасио Ульоа, его жены и двух из трёх дочерей; выжили только его сын Алехандро и его младшая дочь Хулиана. Кроме того, более ста получили ранения разной тяжести, так что небольшая больничка и лазарет "Победы" были буквально забиты испанцами, а врачи делали операцию за операцией.

Вскоре пришла делегация из Веракруса с просьбой прекратить обстрел укреплений. Мы согласились, но со следующими условиями: конец провокациям, поставки продовольствия (за деньги), отсрочка эвакуации форта на неделю, и допуск всех желающих к нам в форт. После этого беженцы полились рекою. К счастью, многие привозили с собой еду, иначе бы у нас элементарно не хватило продовольствия - испанские поставки начались только тринадцатого.

В тот самый день пришёл "Мивок", и принёс с собой интересную весть: на Пуэрто-Рико капитан-генерал Санчо Очоа де Кастро отказался признавать переворот в Мадриде и объявил о неподчинении испанской короне до воцарения "законного наследника". Более того, Очоа де Кастро послал делегацию на Барбадос с просьбой защиты, и в Сан-Хуан были отправлены три русско-американских фрегата. Кроме того, капитан-генерал предложил землю беженцам из земель "под властью узурпатора", а также остров Кабрас, в переводе остров Коз, у входа в Сан-Хуанскую гавань с расположенным там фортом Сан Хуан де ла Крус - для размещения нашей артиллерии.

Около ста беженцев, включая Алехандро и Хулиану Ульоа, а также Клару, племянницу дона Хуана, попросили российского подданства и остались пока на территории форта. Остальные перешли на "Победу", куда была погружена и большая часть имущества форта Веракрус, включая и разобранную часовню, которую решили собрать на острове Коз. И "Победа" отчалила по направлению в Сан-Хуан, и далее в Николаев, где её давно уже ждали. У нас была мысль временно приостановить рейсы за переселенцами, но мы решили пока усилить наши атлантические и карибские территории. На борту "Победы" отчалил и ваш покорный слуга, оставивший вместо себя Мишу Неделина. Именно ему предстоит нелёгкая задача организовать заново оборону наших островов. А мне нужно будет договориться с Очоа де Кастро, узнать об обстановке в Европе, после чего нанести ряд визитов, как в Скандинавию, так и, наверное, в Амстердам, ставший после испанского переворота нашим природным союзником. Да и в Россию неплохо бы наведаться.

И вот за кормой исчезают наш форт и сам Веракрус, потом какое-то время ещё видны горы, царившие над некогда столь гостеприимным городом. И вот вокруг - тёплый, синий, но чужой мне Мексиканский залив. А всего какой-то месяц назад я ещё бегал по форт-россовским склонам за весенними цветами для Сары... Эх, как мне не хватает жены и детей - но впереди, увы, не Калифорния, а Сан-Хуан, Амстердам и Николаев.

[Road Warrior]

5. Ай-ай-ай-ай-ай, Пуэрто Рико!

Я ни разу не был на Пуэрто Рико - ни "тогда", в будущем, ни сейчас, в настоящем. Конечно, ребята с Барбадоса успели наладить рабочий контакт с Санчо Очоа де Кастро, капитан-генералом острова во всё время существования Русского Барбадоса, но связи никогда не были столь близкими, ведь Пуэрто Рико считался малоинтересным островом, и все силы были брошены на бесплодную попытку налаживания отношений с Санто-Доминго и Гаваной. Тем не менее, губернатор Барбадоса и Карибской Руси, Миша Иванов, уже неоднократно побывал в Сан-Хуане, и Очоа де Кастро первым делом обратился именно к нему, когда в Сан-Хуан пришли новости об убийстве королевской семьи, воцарении Альберто и замены губернатора на присланного туда Фадрике Альвареса де Толедо и Мендоса, потомка Железного Герцога Альбы и родственника дона Хуана.

И вот передо мной белоснежный Сан-Хуан в одноимённой бухте, вход в которую располагался между мощным каменным фортом Сан Фелипе дель Морро, известным как Эль Морро, со стороны города Сан-Хуан, и островом Коз, на котором находился деревянный форт Сан-Хуан де ля Крус, который Очоа де Кастро хотел передать под наш контроль.

"Победа" остановилась у Эль Морро, и я с моими идальго, а также доном Хуаном, сеньором Ульоа и другими испанскими VIP, сел на баркас, который и доставил нас в порт Сан-Хуана.

Нас встречал лично капитан-генерал. Это был человек сорока трёх лет от роду, низенький, с седеющими волосами и бородой, одетый весьма богато, но с очень усталым лицом. Его свита состояла из нескольких военных, и дюжины слуг - индейцев и негров.

Мы поклонились друг другу, и дон Хуан сказал:

- Дон Алесео, позвольте вам представить моего друга и родственника дона Санчо Очоа де Кастро, капитан-губернатора сего острова. Дон Санчо, а это мой друг и друг королей, принц Алесео де Николаев, Николаевка и Радонес, министр иностранных дел Русской Америки.

Дон Санчо и я произнесли обычные в таких случаях слова о том, как нам приятно друг с другом познакомиться, а также о взаимном восхищении. Мне дон Санчо понравился сразу - примерно так же, как когда-то дон Хуан. Я ещё подумал, что в нашей истории его ожидала нелёгкая судьба - в следующем году его должны были обвинить в контрабанде, отвезли бы в цепях в Мадрид и там, несмотря на оправдательное решение суда, он бы умер в застенках. В этой же истории кто знает, что будет дальше?

Мы отправились во дворец капитан-генерала, и я предложил с места в карьер:

- Дон Санчо, времени у нас мало, новоназначенный капитан-генерал может появиться в любой момент, поэтому давайте сразу договоримся обо всём - приличия можно будет соблюсти позже.

Договорились мы вот о чём. Остров Коз и прилегающий к нему полуостров с индейской деревней Байамон в устье одноимённой реки, и далее на одну испанскую милю на юг и на запад, переходил в наше бесплатное пользование на девяносто девять лет. В случае непродления аренды по решению испанской стороны, правительство Пуэрто Рико обязывалось выкупить все здания и структуры на острове и полуострове по их рыночной цене, а также не препятствовать русской стороне при вывозе любого имущества. Более того, правительство Пуэрто Рико обещало поставлять продовольствие в русскую колонию - питьевую воду мы будем получать из реки Байамон. Кроме того, испанская сторона позволит российской стороне устроить торговую зону на юге одноимённой области, а также даст ей концессию на добычу камня для постройки стен русской территории, которую по названию индейской деревни мы решили окрестить Байамон.

Формально, дон Санчо пока ещё не был "отказником" - так как новоназначенный капитан-генерал Альварес де Толедо и Мендоса ещё не прибыл на остров, контракт был полностью легален - даже в случае перемены власти, примерно так же, как и аренда бухты святого Марка. Увы, мы (точнее, я, чего уж там греха таить) не заключили в своё время столь же обязательный для испанской стороны договор об аренде Веракруса.

В тот же вечер, пока испанские беженцы из Новой Испании расселялись по родственникам и знакомым, а наши ребята из Веракруса совместно с уже прибывшими из Барбадоса сгружали привезённое имущество в районе форта Сан-Хуан де ля Крус, переименованного нами в Святой Крест, я и несколько "идальго", а также "лучшие люди" из прибывших с нами, праздновали заключение договора в капитан-генеральском дворце. На следующее утро я проснулся в одной из гостевых комнат дворца от криков:

- Паруса в заливе!

Наша "Победа" стояла на рейде у Острова Коз, а три фрегата рассредоточились в лагуне Сан-Хуана. Я же со своими "идальго" занял позицию рядом с пирсом. И вскоре, действительно, с корабля "Эспириту Санто" сошёл человек двадцати семи лет с богато одетой свитой. Это, как оказалось, и был Фадрике Альварес де Толедо и Мендоса.

Мы ожидали всего, что угодно, но произошло вот что. Сеньор Альварес поклонился дону Санчо и сказал:

- Дон Санчо, меня узурпатор назначил вашим преемником на этом острове. Но я не признаю убийства королевской семьи и захвата власти Альбертом Австрийским. Дон Санчо, моя шпага и шпаги моих людей всецело на вашей стороне. Распоряжайтесь мною, как сочтёте нужным.

[Road Warrior]

6. Новые соседи.

По планам, я должен был остаться в Пуэрто-Рико на несколько дней, обговорить всё, что можно, с нашими союзниками, затем уйти на северо-восток, в Европу. Но радиограмма из Барбадоса заставила меня поменять планы.

Оказалось что буквально в последние дни на островах Гвадалупе, Доминика и Мартиника высадились французы, а на острове Сан-Мартин - голландцы. Одновременно на Барбадос пришёл голландский флюйт "Миддельбюрх", на котором находились высокопоставленные представители французов и голландцев. И эти VIP просили покорно аудиенции с руководством русских колоний в Карибском море.

Миша Иванов попросил меня по возможности прийти на Барбадос, чтобы, по его словам, "не было эффекта испорченного телефона". И я, распрощавшись с доном Хуаном, доном Санчо, доном Фадрике и другими донами и сеньорами и оставив вместо себя послом, согласно плану, Сашу Немчинова из моего управления, отбыл на Барбадос.

Для иностранцев открыт был лишь Новорадонежский порт рядом со столицей - именно там были и свободная торговая зона, и гостиницы для иностранцев, и именно там уже находилась испанская миссия, ныне переданная людям дона Санчо. Вообще меня поразило, сколь сильно изменился Барбадос за какие-то четыре года. Постоянного населения там уже было около тысячи человек, плюс ещё полторы тысячи, ожидавшие отправки в Веракрус, а ныне расселяемые по нашим атлантическим территориям. Прекрасные пляжи, замечательный климат, тёплая вода...

Но, увы, мне теперь было не до этого. В Новорадонеж поездка планировалась на следующий день, а сегодня мы сидели и обсуждали "линию партии" в отношении новых соседей. Запрос в Форт-Росс был послан ещё в момент прибытия гостей, и ответ был примерно таким: "ты министр, ты и решай, у нас своих забот хватает". Ну и весточка от жены - что всё, мол, хорошо, скучает и ждёт.

Идеальным решением казалось немедленное уничтожение новых колоний. Но сделать это было проблематично. Уничтожить их мы могли бы хоть сейчас - но вот удержать их банально не хватало сил, ведь нам теперь ещё и укреплять группировку у Пуэрто-Рико. Дополнительные полторы тысячи погоды не сыграют - нам позарез нужны дополнительные люди на Каири, острове Провидения, который очень уж изолирован, и в наших двух фортах на Багамах. Более того, неплохо бы нарастить население на Бермуде и острове Святой Елены, а также наконец построить радиобазу на острове Вознесения - но для этого нужен ещё один вояж в Николаев.

Кроме того, это означало бы войну с Францией и Голландией. Серьёзного ущерба они нам нанести вряд ли смогут - но оно нам надо? Более того, оружие с "Победы" потихоньку приходит к концу, а железа и угля ни в одной из наших здешних колоний нет. Можно будет кое-что доставить из Николаева и тем более из Измайлова - там уже добились неплохих результатов с гладкоствольными ружьями и пушками, но пока их доставишь... Да и самой "Победе" пора на капитальный ремонт, тем более, что поломки в последнее время бывали часто, и почти все запчасти уже израсходованы. Во Владимире-Калифорнийском их могли бы воссоздать, но для этого нужно доставить их из Владимира сюда. Сухого же дока, для очищения и покраски корпуса, здесь опять же нет - есть лишь в Калифорнии. Так что, увы, всё не так уж и радужно.

В результате, договорились до следующего:

- Колонии мы трогать не будем, но любое действие против наших интересов, в поддержку пиратов, или против наших союзников (т. е. Пуэрто-Рико) повлечёт за собой уничтожение всех колоний нарушителя.

- Кроме того, Франция и Голландия воздержатся от какой-либо поддержки Англии.

- Во французском Бресте, Париже и Амстердаме откроются русские миссии.

Последний пункт мы внесли потому, что нам эти миссии могут понадобиться для радиосвязи с Россией, а также для разведывательной деятельности в этих странах. Единственной проблемой было расстояние от Барбадоса до Бреста - почти семь тысяч километров, что делало прямую связь практически невозможной, если между этими двумя точками не будет наших кораблей или иных миссий. У меня даже закралась мысль - как жаль, что мы не воюем с Португалией, а то я б не отказался от парочки Азор...

Дорога в Новорадонеж заняла всего лишь около двадцати минут. Как и везде, свободная торговая зона была обнесена изгородью; на КПП стоял незнакомый офицер с несколькими солдатами, которые придирчиво просмотрели мои документы, после чего офицер сказал:

- Княже, добро пожаловать в Новорадонеж!

- Лейтенант, князь я в России и за границей, в Русской Америке я просто Лёха Алексеев.

- Нет, княже, я из-под Курска, вы и ваши люди спасли нас от татар и ляхов, и для меня вы всегда - князь Николаевский и Радонежский.

Пустячок, подумал я, а приятно. И поехал на встречу с посланниками новых соседей.

Добавлено спустя 1 час 20 минут:
7. Французские комплименты.

- Его светлость принц Алексé де Николаевкá, Николаéв и Радонéж! - сказал по французски сопровождавший меня Женя Мустакиви, один из "николаевских финнов", ныне работавших на моё управление. Женя был весьма способен к языкам, и я хотел оставить его в Николаеве, но в мой последний визит туда он слёзно умолял взять его с собой. Год назад, я его отправил на Барбадос, в этом году он собирался вернуться в Форт-Росс, где у него уже была невеста. Похоже, невесте предстоит подождать чуток - Жене придётся теперь отправиться со мной в Европу.

Сидевшие на креслах встали и поклонились.

Первый, лет двадцати пяти, с бородкой клинышком, одетый в тяжелые, шитые золотом, совершенно неподходящие для жаркого климата одежды, представился с аристократическим акцентом:

- Шарль де л'Обеспин, маркиз де Шатонёф, посланник Его Величества Генриха Четвёртого.

Второй же, постарше, гладко выбритый, одетый в простую чёрную одежду, сказал с сильным акцентом:

- Адриаан ван де Перре, посланник Мориса Оранского, статгальтера Нидерландов.

Так, подумал я. Нехилых они послали ребятишек.

- Господа, рад вас видеть в Новорадонеже. Я польщён, что такие важные лица проделали столь длинный путь, чтобы встретиться с моей скромной персоной.

После обмена любезностями и обеда, за которым мы практически ничего не обсудили, я встретился сначала с де л'Обеспином. К счастью, маркиз неплохо знал испанский, так что нам не понадобился переводчик.

Маркиз рассказал мне, что король Генрих желал устроить на трёх островах колонии, чтобы выращивать сахарный тростник, а также жить в мире и согласии с соседями-испанцами, португальцами, голландцами и русскими.

- Постойте, маркиз, что вы сказали про португальцев? Они же подчинены испанской короне!

- Мы встретились в море с португальским карраком, который передал нам такую весть: Португалия не признала Альберта Австрийского своим монархом и объявила о восстановлении Португальской монархии.

- Интересно... И кто же стал королём?

- Теодосиу, герцог Браганский.

Так, подумал я. В нашей истории королём возрождённой Португалии стал его сын, но десятилетия спустя. А сам он был обласкан Филиппом II, его любил мой друг Филипп III, и Теодосио хвастался своей верностью испанскому престолу. Интересно...

Впрочем, больше маркиз мне ничего сказать не смог - может, не хотел, но, похоже, сам больше ничего не знал. Да, подумал я, придётся и этот вопрос обсудить в Пуэрто-Рико. А может, будет иметь смысл зайти в Лиссабон по дороге.

Меня заинтересовал и такой вопрос - слишком уж быстро всё это произошло, неужто

Я рассказал ему, на каких условиях мы согласны признать французскую колонию, добавив, уже от себя:

- И ещё. Мне очень не хотелось бы видеть массовый ввоз негров-рабов.

- Почему? Они сильные, выносливые, хорошо делают свою работу.

- Да, но потом они останутся, а вас там больше не будет.

- А у вас что, нет рабов?

- Нет, у нас рабство запрещено. И ввоз негров запрещён.

- А что с индейцами?

- У нас они - полноправные граждане.

- Что, и они не рабы?

- Нет, конечно.

Далее мы обсудили торговлю, позволив французам открыть свою миссию в Новорадонеже, и оговорив, что мы были бы заинтересованы в импорте сахарного тростника и рома. Насчёт же миссий в материковой Франции, маркиз лишь сказал:

- Ваша светлость, мой король уполномочил меня передать вам, что очень хотел бы видеть ваше посольство во Франции и надеется увидеть вас в Париже.

Так, подумал я. Ещё и к ним придётся наведаться в гости. Лишь бы вернуться до ноября - всё-таки хотелось бы не пропустить навигацию вокруг Южной Америки...

Я поблагодарил маркиза, пригласил его на ужин, и мы расстались.

- Женя, а теперь пригласи голландца.

[Road Warrior]

Увы, седьмой кусок приклеился к шестому

[Sarmat]

Увы, седьмой кусок приклеился к шестому

Фиг с ним, нормально, просто следующий раз перед тем как отправить, галочку рядом с сообщением снимай, где написано склеить с предыдущим сообщением.
И беседу с Голландцем давай, интересно с чем он пожаловал.

[Road Warrior]

8. И посмотрели, и купили...

Для меня голландцы всегда были поборниками кофе-шопов с продажей гашиша, района красных фонарей в Амстердаме, с огромным количеством автомобилей с прицепами, в определённое время года ехавшими со скоростью около восьмидесяти километров в час по автобанам, и столь скупыми, что даже швабы выглядели по сравнению с ними образцами щедрости. Знакомые рассказывали, что стоит сказать в любом туристическом месте, что ты голландец, как тебе ответят: "Kijken, kijken, niet kopen!" - смотреть, смотреть, не покупать!

Голландцы семнадцатого века были несколько другими - ни тебе гашиша, ни районов с девушками в неглиже за окнами до пола, ни тебе прицепов (или даже автомобилей). А вот прижимистость и тогда считалась добродетелью.

Адриаан ван де Пере был одет в чёрную одежду без каких-либо изысков, кроме кружевных манжет и воротника. Я всегда думал, что подобная одежда на голландских полотнах шестнадцатого-семнадцатого веков - от скромности, пока не прочитал, что чёрная краска была дорогой, и полностью чёрная одежда - признак немалого богатства. А вот изыски, кроме кружев, считались показной роскошью, достойной католиков-папистов из Фламандии, но никак не истинных кальвинистов из Семи Объединённых Нидерландов, как официально назывались теперешние Нидерланды, тогда как оставшиеся испанскими земли Фламандии и Валлонии оставались "испанскими Нидерландами".

Минеер (господин) ван дер Пере неплохо говорил по немецки, тем более, что тогда ещё голландский считался не более чем nederduits - "нижненемецким" языком - и многие голландцы неплохо знали и немецкий Лютера. Так что говорить с ним мне было даже проще, чем с маркизом.

Первым делом, он передал мне в подарок целую бутылочку голландского джина (как щедро!); кстати, именно голландцы изобрели сей напиток и назвали его genever, и в семнадцатом веке он был достаточно популярен.

Потом минеер посланник вручил мне написанное по немецки приглашение от статгальтера Мориса Оранского посетить его в Амстердаме "в любой удобный для вас, любезный принц, момент".

Я поблагодарил ван де Пере и расспросил его, откуда он. Узнав, что из Миддельбюрха, чуть не сказал, что я там бывал, и не раз; в моё время это был маленький красивый старый городок на острове Зеландия, а в данный момент - один из самых важных голландских торговых городов. После чего мы приступили к делу.

Мои условия он воспринял спокойно, сказав лишь, что русская миссия в Амстердаме, как можно увидеть из уже переданного приглашения, отвечает желаниям и статгальтера. Моё предложение учредить голландскую миссию в Новорадонеже и русскую - на Сан-Мартине он воспринял с облегчением; похоже, он не ожидал такого предложения с нашей стороны и собирался сам добиваться нечто подобного. Вот только мои слова о рабах его не слишком обрадовали.

А потом я спросил:

- Минеер, что вы можете мне сказать о перевороте в Испании?

Тот замялся на секунду - вероятно, желал у меня спросить, откуда мне про это известно - но вдруг сказал:

- Думаю, что это было сделано португальцами в сговоре с англичанами, минеер принц.

Англичане, если я правильно помнил историю, считали Нидерланды своим протекторатом - с чем после 1588 года были несогласны сами голландцы. Поэтому голландцы их мало любили. Впрочем, они никого особо не любили.

- А почему вы так думаете?

Тот замялся, но ответил:

- Минеер принц, это очень хорошо соответствует тактике англичан. А португальцы очень быстро нашли нового короля. Такое вряд ли могло не быть подготовленным.

Да, подумал я, это похоже на правду. Но как это доказать?

- И ещё, минеер принц, за последние два года, английские компании активизировались в Порту и Лиссабоне. Мы больше не торгуем с Испанией - и Португалией, пока она испанская провинция - но, по сообщениям из Лондона, если два года назад там торговали в основном испанскими винами, то теперь стало намного больше португальских.

Ага. Вот чего голландцам не занимать, так это наблюдательности в делах торговых.

В тот же вечер, я дал торжественный ужин для обоих наших гостей, а на следующее утро пришёл их провожать в Новорадонежский порт. Почему-то одновременно с этим в паре сот метров от границы торговой зоны происходили учения морского десанта - и мне было отрадно увидеть, как дорогие гости синхронно побледнели, а стрельбы с одного из наших фрегатов - и хорошо различимые взрывы мишеней в прибрежной полосе - проставили точки над i. Я, конечно, поспешил успокоить уважаемых посланников, сказав, что это - плановые учения и что им бояться нечего, ведь они не наши враги.

Вряд ли у нас в ближайшее время будут проблемы с нашими новыми соседями.

[Road Warrior]

9. Жил-был Анри Четвёртый...

Когда я прощался с нашими лягушатными и сыроедными друзьями, я им настоятельно посоветовал искать путей сближения с Пуэрто-Рико. А потом, когда мы зашли в Сан-Хуан, я имел долгую дискуссию про новых пришельцев с донами Хуаном, Санчо и Фадрике.

Они, как и я, были не в восторге от этого, но после длительных дискусский согласились, что сил на постоянное недопущение этих держав в Карибский бассейн у них попросту нет. Неслучайно эти острова, равно как и некоторые другие из близлежащих - Антигуа, Барбуда, Монсеррате - не были заселены.

Когда я сказал, что опасаюсь, что на один из этих островов, равно как и на другие из незаселённых, такие, как, например, Гренада, могут высадиться не только французы с голландцами, или даже португальцы - которые, впрочем, на данный момент, вероятно, будут усиленно расширять именно Бразилию - но и наш с Испанией враг номер один - англичане, те ещё больше задумались. Я предложил им взять эти острова под русский контроль, но подчеркнул, что в таком случае они станут русскими. Те, подумав, сказали, что они не уполномочены решать подобные вопросы.

Ну что ж, нет так нет, подумал я, но зря, зря. И спросил тогда про возможность покупки острова Вьекес, между Пуэрто-Рико и новыми колониями. Дон Санчо сказал, что как раз это - в его компетенции, и документ о продаже острова был подписан. Средства на это я обещал привезти с собой; так как часть новой уральской золотодобычи была передана Измайлову, то запрошенная сумма - каких-то сто испанских фунтов золотом - не была запредельной. Конечно, подумал я, если учесть, что мы защищаем Пуэрто-Рико от всех угроз, они могли бы его и передать бесплатно, но мне вспомнилась Библия, где Авраам, когда ему предложили подарить пещеру в Хевроне для захоронений, ответил, что лучше уж он за неё заплатит, чтобы она навсегда принадлежала ему.

Далее мы всё-таки зашли и на Синт-Маартен, как голландцы назвали Сан-Мартин, и на Мартинику, новоявленный центр французских колониальных владений, где я сказал французам и голландцам, что Пуэрто-Рико согласен на колонизацию этих островов, но с условием, что другие острова не будут затронуты, а также что в случае любого пиратского нападения в районе Малых Антильских Островов или Пуэрто-Рико мы денонсируем договор; а что такое обстрел с наших кораблей, французы знали хорошо, да и голландцы поспешили нас заверить, что и они против любого пиратства в этих водах. Посмотрим - вряд ли они смогут остановить пиратов с Тортуги, но в первом же случае им придётся нехило раскошелиться, чтобы остаться на островах, а этого голландцы боятся похлеще смерти.

И вот долгий путь на рейд у французского Каэна - выйдя с Мартиники тридцатого апреля, пришли мы туда только восемнадцатого мая. А оттуда, в компании всё тех же "идальго", здесь именуемых русскими мушкетёрами, мы поскакали в Париж, предварительно закупив лошадей на местном лошадином рынке - по смешным ценам, хотя было видно, что продавец продал их нам, по его понятиям, втридорога.

Утром двадцать четвёртого мая мы оказались в Париже. Это не был знакомый мне город с широкими бульварами, кафе и музеями, хотя кое-какие здания были мне знакомы, хоть и выглядели по другому: Нотр-Дам, Лувр, церкви вроде Сен-Жермен-Л'Оксерруа узнать было можно, хоть и сложно. А вот зданий типа Тюильрийского дворца или Бастилии я видеть не мог - их давно уже уничтожили. Улицы Парижа были узенькими и весьма вонючими; мы ехали по середине улицы, ведь в любой момент на нас могли опорожнить ночной горшок, хотя, похоже, наш вид заставлял домохозяев быть поосторожнее. А вот людей, которые справляли естественные надобности просто у стен домов, мы видели немало - и мужчин, и женщин. Да, подумал я, не хотелось бы мне жить в таком городе...

В Лувр, узнав, кто мы, и прочитав пригласительное письмо, нас впустили беспрепятственно, сказав, что Его Величество ещё изволит почивать, но скоро придёт. Вместе с Мишей Неделиным и парой других "мушкетёров", мы расположились в небольшом салоне, впрочем, не менее вонючим, чем коридоры замка - здесь разило калом не меньше, и кучи его лежали за портьерами.

- Воистину передовая европейская цивилизация, - сказал с отвращением Миша.

- Да, такого мы не видели, точнее, не обоняли не только в России, но даже у датчан с немцами...

Вскоре нам сообщили: Его Величество распорядился разместить нас в гостевых покоях, после чего нам будет оказана честь - нас пригласят на обед в Малой обеденной зале. Наши покои были хоть не так вонючи - во всех были ночные горшки, которые лакеи, как нам сказали, опустошали по нескольку раз в день. Кроме того, во всех были тазы и кувшины с водой для умывания. Понятно, что для купания никаких приспособлений не было.

Встретил нас Анри Четвёртый весьма дружелюбно. Человек он был среднего для тех времён роста, с испанской бородкой клинышком и париком. От него, кстати, пахло розовым маслом - тогда оно вошло в моду, но и оно не могло перебить запах давно немытого тела. А в парике, как и в париках придворных, копошились многочисленные вши. Хорошо, что мы взяли с собой порошок от вшей, и мы им обильно посыпались каждый день после прибытия во Францию.

- Князь, я благодарен вам, что вы приняли моё приглашение и посетили меня в моём скромном дворце.

- Ваше величество, от лица Русской Америки, позвольте мне высказать восхищение вашим дворцом и вашей страной!

После длительного обмена комплиментами, мы наконец заговорили о главном. Анри Четвёртый оказался весьма неглупым человеком, и мы быстро достигли консенсуса. Он, как и мы, не был в восторге от действий англичан, тем более, что они всё время пытались баламутить протестантов-гугенотов. То, что он и сам ранее был гугенотом, но не упоминал. Он был согласен с нашей "просьбой" - точнее, требованием - не допустить пиратства в Малой Антильской гряде. Он был за развитие торговли как между колониями, так и с Россией. И он милостиво соизволил позволить нам открыть миссию в Париже; миссию в Бресте он "предложил" заменить на миссию в Бордо, что нам, в общем, тоже подходило. А привезённые ему подарки - кое-какие поделки со "Святой Елены" - привели его в восторг.

Расстались мы на хорошей ноте, и дорога обратно в Каэн прошла без эксцессов. И наконец, впервые за две недели, мы не просто смогли помыться по человечески, но и понежиться; на "Победе" было три ванны, одна у меня, и я распорядился дать каждому из "мушкетёров" по полчаса. У кое-кого всё-таки оказались вши, и наши девушки самым радикальным образом раздели всех догола и обрили целиком и полностью. Увы, я был одним из пострадавших - и пока надо мной издевались, я думал не о том, как меня голого повсеместно брили красивые молодые медсёстры, а о том, как мне теперь отправляться на переговоры обритым под ноль. Ведь париков у нас нет, и не предвидится - зачем нам эти рассадники насекомых?

Ну да ладно. "Победа" уже давно покинула Каэн, и французский берег был где-то там, на горизонте. О ревуар, Франция, на очереди Амстердам!

[Road Warrior]

10. В гости к статгальтеру.

Передо мной сидели двое, одетые в чёрное и с париками, с выражением лица, более приличным для хозяев похоронного бюро "Нимфа", разве что с тенью пренебрежения.

- И кто вы такие, господа? - спросил один на неплохом немецком, но с некоторой скукой в голосе.

- Принц Николаевский и его свита.

- А я Маурициус Корстанье, портовый чиновник Схевенингена. А это - Адриаан Райкаард, таможенный инспектор Его Величества Морица, Статгальтера Нидерландов. Так вот, господа, каким видом транспорта вы прибыли сюда, в Схевенинген?

- На корабле "Победа", стоящем вон там, на рейде.

- Жаль, корабль не подошёл к пирсу и не требует досмотра. А вот как вы, господа, прибыли в Схевенинген?

- Вот на этом баркасе.

- Я не видел, чтобы кто-нибудь грёб по дороге на берег. Более того, ваш баркас издавал какой-то странный звук.

- Это специальный самодвижущийся баркас, минеер.

- Понятно. - Он взял толстый том, пролистал его небрежно и сказал:

- Здесь ничего не сказано про самодвижущиеся баркасы. Следовательно, минеер, вы не имеете права въехать в Семь Нидерландов. Более того, за попытку пересечения границы на недозволенном транспортном средстве на вас будет наложен штраф. Кроме того, минеер Райкаард сейчас оценит те товары, которые вы ввозите в Семь Нидерландов, и огласит сумму таможенного сбора.

- И какая может быть сумма?

- Пятнадцать процентов от стоимости согласно таблицам в таможенном кодексе.

- А если этих предметов не окажется в ваших таблицах?

- Тогда их стоимость определит минеер Райкаард.

У минеера Райкаарда, по его виду, началось обильное слюновыделение.

Я улыбнулся и достал приглашение того самого величества, о котором минеер Корстанье упомянул в начале нашего разговора. Тот немного скуксился, а Райкаард, пробежав его глазами, сильно побледнел.

- Минеер Райкаард, - сказал я, не давая ему опомниться - мы не везём с собой никаких товаров, кроме подарков тому самому величеству, которому вы служите.

Тот закивал и сказал на более ломанном немецком, чем у его коллеги:

- Конечно, конечно, за подарки Его Величества не надо платить таможенного сбора.

Но минеер Корстанье не угомонился - может, потому, что он был сотрудником городского порта, а не королевской таможни (конечно, официально Моритц был статгальтером, а не королём, но, тем не менее, обладал всей полнотой королевской власти, да и титуловался Его Величеством).

- Минеер принц, ваш баркас не числится в списке средств, на которых можно прибывать в Схевенингенский порт. Поэтому я вынужден обязать вас вернуться на ваш корабль и вернуться на весельной шлюпке, либо заплатить официальному перевозчику за вашу доставку сюда. Вот, например, вон тот минеер - и он показал на человека в матроске, сидевшего на табуретке недалеко от здания таможни - вам это устроит.

И он подозвал того "минеера", сиречь господина.

Тот подошёл и сказал:

- Я могу доставить вас с корабля на берег за какие-нибудь пятьдесят стюйверов.

Так, подумал я. Пятьдесят стюйверов - два с половиной золотых каролюсгюльденов - нехилая сумма по тем временам.

- А что если вы меня не доставите, а мы всего лишь запишем, что вы нас доставили?

- Тогда, минеер, я готов это сделать за сорок стюйверов. Или две монеты по восемь реалов.

Похоже, я мог бы торговаться и далее, но попросту было жалко времени. Я выдал ему две монеты по восемь испанских реалов, которые тот ловко прикарманил, Корстанье записал что-то в специальном регистре, и мы с ребятами прошли в город.

Минеер лодочник побежал за нами.

- Минеер, когда вы будете возвращаться, из вон того канала я вас доставлю за десять стюйверов.

- А почему сейчас это стоило сорок?

- Мой кузен забирает три четверти, увы. Поэтому я и говорю - не отсюда, а вон оттуда. Спросите Маринуса Корстанье, меня тут каждый знает.

- А вот скажи, где сейчас Его Величество?

- В Гааге, где ж ещё.

- Не в Амстердаме?

- Там он бывает редко, обычно он в своём дворце в Гааге. Или охотится.

- А как туда лучше проехать?

- Минеер принц, за тридцать стюйверов я вас доставлю и во дворец, и обратно на корабль, если вы скажете мне, когда именно.

- А только туда? Не знаю, сколько времени мы проведём у Его Величества.

- Тогда пятнадцать стюйверов.

И вскоре мы сели на две плоскодонки, которые доставили нас к самому дворцу. Расстояние оказалось не слишком далёким - где-то час. Маринус Корстанье, похоже, и здесь нажился на тупых иноземцах. Ну да ладно...

Несколько охранников с постными рожами преградили нам путь и начали что-то орать. Я когда-то немного знал голландский двадцатого века, но в семнадцатом веке он звучал по другому, да и мои знания были весьма примитивными. Тем не менее, похоже, они орали что-то типа: "Куда прёте? А ну пошли отсюда!" - словa "Ga weg" звучали практически так же, как и в моё время.

Я подошёл, смерил их главного ледяным взглядом и сунул ему в лицо приглашение Морица. Тот резко побледнел и переменился в лице.

Я спросил его по немецки:

- Ты там, ты знаешь немецкий?

- Да, да, минеер, конечно. Не гневайтесь, я не понял, что передо мной важные персоны. Кого прикажете объявить?

- Принц ван Николаев и прочая, со свитой.

Тот ещё больше побледнел - оборал принца, да ещё и гостя самого статгальтера, поклонился до земли и попросил:

- Простите нас, минеер принц, и не рассказывайте ничего Его Величеству.

- Если ты, каналья, не будешь здесь сопли жевать, а немедленно доложишь о нас - подумаю.

Тот бегом отправился во дворец. Через минут пять он вышел и с глубоким поклоном сообщил:

- Ваша светлость, Его Величество приказал немедленно показать вам ваши покои.

Нас отвели в комнаты на втором этаже. В моей была огромная кровать под балдахином, стены, обитые бархатом, большое застеклённое окно, богатая мебель, и обычный в таких местах ночной горшок, находившийся на небольшом помосте, также обитым бархатом. На окне не было занавесок - и, взглянув в него, я увидел, как в доме напротив - рядом со дворцом находились богатые дома - какая-то дородная голландка переоблачалась прямо перед окном. Зрелище, скажу сразу, было не из приятных - ну не любитель я огромых отвислых грудей и жирных телес вообще - и я сразу отвёл глаза.

Я вспомнил причину отсутствия занавесок - во первых, голландцы были ярыми протестантами, и занавески для них означали, что тому, у которого они на окнах, есть что прятать. Во вторых, они, конечно, стоили денег. Ну и в третьих - ещё при Вильгельме Нассауском, первом статгальтере Семи Нидерландов, был введён налог на занавески. Но что интересно - что занавесок не было даже во дворце. Потом, конечно, оказалось, что в присутственных залах они были, да и в королевской спальне, полагаю, тоже - но в последней я, понятно, не был и точно сказать не могу.

Я еле успел переодеться - спрятавшись за кроватью, всё-таки я не любитель эксгибиционизма, в отличие от только что увиденной мною мефрау - как дверь распахнулась безо всякого стука. Лакей в чёрном поклонился мне и сказал:

- Его Величество приглашает вас на обед!

[Road Warrior]

11. Мауритс ван Нассау

Его Величество оказался довольно высоким для своего времени человеком - примерно так метр семьдесят, с достаточно атлетической фигурой и бородкой клинышком. Имя его по голландски оказалось Мауритс - именно так он нам представился. Но после этого перешёл на немецкий, не так уж и далёкий до современного мне хохдойча - мать его была из Саксонии, да и отец был урождённым графом Нассауским из немецкого Гессе, из замка, который я имел удовольствие лицезреть лично, хотя внутрь не пускали - частные владения.

Кормили нас неплохо, хоть и весьма посконно - суп с мидиями (которых я терпеть не могу, а тут пришлось съесть), жареные куропатки с горохом и (редкость в те времена) рисом, вина из Франции... Ни кофе, ни чая, ни шоколадного десерта не было - первого и третьего в Европе просто ещё не существовало, второе было известно лишь в России и Португалии, в других же местах только начало появляться. Зато было хоть и сладкое, но неплохое вино, и виночерпий явно не "голландился" - наливал часто и помногу.

Наконец мы с Его Величеством уединились в одном из кабинетов, где он распорядился принести "хеневера" - голландского джина. Эх, к этому джину ещё бы тоник... Но пришлось пить его, не разбавляя - гадость, увы, страшная, ведь его ароматизировали можжевеловыми ягодами.

И наконец начался разговор - с передачи привезённых с собой подарков.

Если Анри Четвёртый обрадовался кое-каким безделушкам, плюс испанскому ружью с золотым тиснением, то Морицу, он же Мауритс, мы привезли в первую очередь коллекцию тюльпанов с Барбадоса, высаженных там из запасов на "Святой Елене". Ординарные для нашего времени, они были поистине королевским подарком для голландского монарха, ведь тюльпаны уже тогда, в первой декаде 1600-х, стоили бешеные деньги. Конечно, апогея это достигнет - или достигло в нашей истории - в начале 1620-х, когда луковицы некоторых тюльпанов стоили больше, чем хороший дом на амстердамском канале. Но потом, увы, пузырь лопнет по той самой схеме, по которой в будущем будет рушиться любая пирамида, от недвижимости во Флориде в 1920-х до МММ в 90-х и доткомов на рубеже двадцать первого столетия. Но первой задокументированной историей будет именно история с голландскими тюльпанами. Или не будет? Всё-таки история, которую я учил в школе и которая значится в наших базах данных, уже пошла другим путём.

Как бы то ни было, к каждому тюльпану (в наборе было по четыре луковицы) прилагались картинка (фото, "сфотошопленное" так, чтобы походить на рисунок) и засушенный лепесток. Обычно невозмутимый Мауритс на какое-то время потерял дар речи, а потом долго благодарил меня. А книга по английски про великие битвы античности (найденная всё на той же "Святой Елене") и богато украшенная шпага испанской работы дополнили общую картину - ведь Мауритс известен и как военный гений.

После этого, "лёд тронулся", и Его Величество стал со мной весьма мил. Мы договорились о недопустимости пиратства на Малых Антилах (про Большие Антилы он отказался что-либо обещать, напирая на то, что Испания - наш общий враг), а также о сотрудничестве с мятежным Пуэрто-Рико при условии признания ими Голландии, каковое признание я выдал Мауритсу с подписью дона Хуана. Кроме того, был согласован договор о дружбе между Нидерландами и Россией и о торговле между ними, а также об открытии миссий в Гааге и Амстердаме. Я попросил у него ещё и таможенного осмотра по упрощённому варианту для российских судов, а также недопустимости таможенного осмотра дипломатических грузов и личностей дипломатов, и он спросил у меня прямо - какие у меня были проблемы в Схевенингене. Я сказал, что, увы, не воспитан ябедой, но, забегая вперёд, портового чиновника по фамилии Корстанье мы больше никогда не видели.

Потом мы обсудили поставки определённых товаров в Голландию, в Россию и на Русские Карибы; и здесь оказалось, что Мауритс весьма неплохо разбирается и в торговле. Он предложил ещё и организовать нам выгодное кредитование в голландских банках, которые на тот момент были, наверное, лидирующими во всём мире, но я отказался - долговой кабалы нам, звиняйте, не треба.

Наконец он меня расспросил про победы Новороссии и России, и мне стоило огромных усилий рассказать всё так, чтобы ни выдать наше происхождение, ни рассказать ему, какие именно вооружения используются нашими армиями. Иначе, конечно, вряд ли голландцы смогут скопировать наше оружие, а вот сделать что-нибудь хоть и примитивное, но подобное по функции, увы, вероятно, смогут.

Как и во Франции, наши миссии будут основаны по дороге домой, но если Анри сказал: "Когда приедете, тогда и присмотрим вам здание", то Мауритс предложил нам самолично выбрать и выкупить здания для наших миссий. Пришлось сгонять и в Амстердам. И там, и там наши миссии будут располагаться на каналах недалеко от королевских дворцов - в Гааге на канале в Схевенинген, в Амстердаме - у порта.

И, распрощавшись с Мауритсом, который, по пикантному совпадению, в момент нашего отбытия как раз обсуждал с главным садовником, где бы лучше посадить наши тюльпаны, мы вернулись в Схевенинген. На "Победу" нас перевезли на королевском военном катере, и вскоре мы пошли на север, вдоль голландского берега. Впереди Копенгаген, Стокгольм, Ревель, Николаев, Александров и Москва - а так хочется вернуться в Форт-Росс...

[Road Warrior]

12. В Москву!

В Копенгагене нас принимали король и королева - Кристиан и Ксения, да, именно Ксения Годунова. База в Эресунде была давно отстроена, торговля с Россией шла на ура, а русских путешественников опекала королева, так что, несмотря на то, что нам здесь было очень хорошо, мы пошли дальше, в Стокгольм.

И здесь Столарм всё-таки смог навести порядок, и новый король Йоханн вот-вот должен был вступить в свои права, но для него Столарм был непререкаемым авторитетом. Густав же в последние месяцы почти окончательно отошёл от дел и занялся своим любимым делом - алхимией.

Так что пока здесь бояться, похоже, нечего - тем более, что торговля с Россией и здесь - основа местного богатства. Вот что будет, когда Столарм отойдёт от дел... Но это в будущем. Да и русский форт у Мариехамна никто не отменял, да и агентура была поставлена так хорошо, что я знал практически всё о настроениях местных дворян и церковников ещё до визита в город.

На Аэгне форт уже был отстроен в камне, с причалом, у которого стояло три фрегата нового поколения, с новыми обводами и новейшими орудиями Борисовского литья. Конечно, с тем, что было на "Победе", "Мивоке" или даже на "Москве" не сравнить - пушки пока ещё гладкоствольные - но дальнобойность и точность у них такая, что и они здесь - "вундерваффе". То же и с александровскими и измайловскими гладкоствольными магазинными ружьями, которые точно так же превосходят любое стрелковое оружие других стран.

На Гогланд мы пришли седьмого июня. Там мы решили провести одну ночь - сразу после нашего прибытия налетел внезапный шторм, и мы решили дать и команде денёк отдыха. Нам организовали сауну - их было несколько, большинство пошли в большую, меня же пригласили в малую, куда пришли и некоторые местные, и туда же пригласили наших девушек - здесь, как это обычно бывало и в России, и у финнов, все бани были смешанными. Эх, красивые были девицы в бане, что финки, что местные русские, что Пилар с Нинель - но я даже и не подумал о более тесных отношениях. Всё-таки разница между тем временем, когда ты молодой балбес, и когда у тебя аж десять только официальных детей, имеется. Но от массажа, который мне сделала одна крепко сложенная гогландская финка, я не отказался, и я так сладко спал в ту ночь, на пуховой перине в гостевом домике на острове... И снилась мне, что с одной стороны меня обнимала Лиза, а с другой - Сара. И когда я проснулся, и оказалось, что я один на перине - я вдруг не выдержал и заплакал. Мне так не хватало и Сары, и Лизы, тем более, что перед последней я чувствовал неизгладимую вину.

На следующий день мы пришли в Николаев. Город уже занимал не менее трети площади Котлина. Очень многое было отстроено в камне, а промышленная зона разрослась как минимум вдвое. Но красотами острова я буду наслаждаться на обратном пути - пока, осведомившись о готовности очередного контингента переселенцев, я с "идальго", они же "мушкетёры", а также с аналитиками, сиречь Пилар и Нинель, отправился дальше.

"Победа", как обычно, осталась в Николаеве - как мне сообщил Ваня Алексеев, двигатели нуждались в ремонте, да и хоть немного очистить корпус было бы неплохо - сухой док только строился, так что ни полной очистки, ни покраски не получится. После возвращения на Барбадос, "Победа" пойдёт обратно в Форт-Росс, конечно, со мной на борту, там и пройдёт капитальный ремонт в сухом доке в заливе Елизаветы.

Александров и Борисов точно так же выросли; уже готовился проект набережых, чтобы города могли строиться и по направлению к устью. Из Борисова на юг ударными темпами строилась железная дорога - как мне рассказали, вторая, первая уже курсирует между Москвой и Измайловом, уже начались работы над Радонежским и Тверским направлениями. По плану максимум лет через десять будет закончена дорога Измайлово - Москва - Тверь - Новгород - Борисов, с заходом и в более мелкие города. Тогда дорога из Москвы в Борисов займёт день. А на очереди - и дороги в другие города, и прямой отрезок Тверь - Борисов.

Пока Новгородская дорога была достроена почти наполовину, и до Любани мы доехали за четыре часа. Любань, в предыдущие наши поездки - небольшое село, теперь превратилась в богатый город. Там находился и перевальный пункт, ранее бывший в Борисове, и, переночевав на Любанском военном посту, мы на следующее утро поехали дальше уже на каретах - но и они стали намного удобнее, с рессорами и мягкими сиденьями.

Оттуда дорога пошла по проторенной колее, в Москву, куда мы прибыли днём двадцать девятого июня.

Город было не узнать. Все основные дороги были мощены булыжниками. То здесь, то там дымили трубы заводов. Из многочисленных школ шли дети - пока ещё маленькие, как мне уже рассказали, пока обязательными были четыре класса, и лучших детей - любого сословия - за казённый кошт отправляли в гимназии. Там же учились и те, кто не попал в гимназию бесплатно, но уже на платной основе - дети дворян и купцов побогаче. Город во многом похорошел; по рассказам, под булыжными мостовыми кое-где уже была проложена закрытая канализация, и по обочинам время от времени попадались специальные колодцы - для слива. Конечно, всё это пойдёт в Москву-реку, но вниз по течению, и уже планируется очистительная станция. Расскажи мне кто про это три года назад, не поверил бы.

У нашей миссии кипела работа - она расширялась, и, увы, просыпаться пришлось с петухами - работы начинались, как только светало. Но сначала я переоделся в парадное платье, оставил вещи в выделенной мне комнате, и поехал в Кремль.

[Sarmat]

Город во многом похорошел; по рассказам, под булыжными мостовыми кое-где уже была проложена закрытая канализация, и по обочинам время от времени попадались специальные колодцы - для слива

Макс, а вот по канализации могу рассказать, в нашем городе, когда ремонтировали городские коммуникации и прокладывали новые трубы на побережье реки, наткнулись на старую керамическую канализацию, которую датировали, как трехсот летней давности. Работы приостановили, и делом занялись наши музейщики, докопались до деревянной канализации, а её датировали как шестисот летней давности. Сейчас её остатки находятся в краеведческом музее. И что интересно, город как таковой не древний, считается что ему около 350 лет. Так к чему я, ах да, канализацию у нас прокладывали как только закладывали поселение. На месте нашего города, как говорят ученые был оборонительный вал, или точнее сказать, военный гарнизон, в те ещё далекие времена, а канализация уже была.

[Road Warrior]

На месте нашего города, как говорят ученые был оборонительный вал, или точнее сказать, военный гарнизон, в те ещё далекие времена, а канализация уже была.

Здорово...

Так, значит, примерно то же будет иметь место здесь.

Впрочем, Москва, думаю, была куда чище какой-нибудь Франции. То, что я написал про Париж, примерно соответствует тому, что я видел в источниках.

[Sarmat]

Впрочем, Москва, думаю, была куда чище какой-нибудь Франции. То, что я написал про Париж, примерно соответствует тому, что я видел в источниках.

Москва была с мощеными пешеходными дорожками, только середина улицы где ездили телеги была неухожена , с канавами и лужами после дождя. А вдоль домов всегда были деревянные мостки. По типу, что сейчас называют пешеходными тротуарами. Так что, по любому Москва была чище, а княжеские (царские) хоромы и постоялые дворы были с канализацией и даже с водопроводом или колодцами.
Я до этого жил в старом городе, в частном секторе, так вот, там на пару десятков домов, был свой колодец для воды. И таких колодцев по улице была куча. Мне лучше всех вода нравилась только в одном, который ближе к лесу был вверх по нашей улице. Вода чистейшая и вкусная что напиться не можешь. А, к чему я, старики рассказывали как улица была обустроена, всё очень просто, по правой стороне улицы всегда шла широкая мощеная дорожка, чтобы в сырую погоду грязь не месить, а по левую прокладывали канализацию или сточную канаву. Между ними дрога общего пользования. А позже там асфальт вместо мостков положили, для пешеходов, а канализацию вместе с водопроводом и уличными колонками для забора воды поставили ещё позже. Я когда соплей был, помню, что общую дорогу в асфальт уже закатывали, а пешеходная дорожка и водяные колонки для меня, как бы всегда были. Вот так вот.

[Road Warrior]

Глава 2. Домой хочется.

1. Император Димка.

Ранее, въезд в Кремль был всегда открыт, теперь же на Фроловских воротах стоял смешанный патруль - трое стрельцов, всё ещё в яркой форме, но уже с новыми ружьями, и трое измайловцев. Один из стрельцов открыл было рот, но офицер-измайловец, в котором я узнал Мишку Заборщикова, вдруг закричал:

- Княже!! Вернулся!!

После чего, меня обняли все трое измайловцев, стрельцы опустили оружие и расступились, но я сказал:

- Нет уж, ребята, проверяйте, как положено.

Мы спешились, и ребята проверили всё оружие.

На всё оружие у сопровождающих меня ребят было разрешение, подписанное лично Дормидонтычем, но стрельцы сверили все печати, заставили нас показать, что мы везём, один даже посмотрел под брюхо всех лошадей, после чего старший из стрельцов сказал:

- Проезжайте, княже.

И, не удержавшись, добавил:

- Слава Господу, что вы вернулись!

Мы въехали в ворота, и вскоре оказались у Теремного дворца. Мы спешились, поручили лошадей конюху, и подошли к воротам, где нас опять тщательно проверил такой же смешанный пост. Всё оружие было взято на хранение. Потом подошедший слуга провёл нас во дворец, тогда как один из стрельцов следовал за нами.

Царь, как нам сказали, был в своих частных апартаментах, куда меня и Мишу Неделина и повели, тогда как всех остальных обещали накормить. Когда мы подошли к входу в эти апартаменты - неприметной двери на втором этаже - оттуда вышел Дормидонтыч.

- Аполлинарий! - закричал я. Мы обнялись.

- Лёх, потом поговорим, проходи лучше к царю, - сказал тот. - Он тебя уже ждёт с нетерпением.

- А откуда он знает, что я здесь?

- Обижаешь, - усмехнулся тот. - Вечером всё расскажу.

За дверью была комната, убранством своим больше всего напоминавшая двадцатый век. За столом сидел Дима Пожарский и работал над какими-то бумагами.

- Княже! - закричал тот, увидев меня. - И Мишка! Заходите!! Садитесь!!

Я поклонился, тот закричал:

- В тронном зале будете кланяться. Здесь я пусть император, но для вас обоих - Димка! Садитесь, кому говорю!!

Мы плюхнулись на обитый бархатом диван, который оказался весьма комфортабельным, и Дима сказал:

- Ну что ж, рассказывайте.

Я и рассказал - где надо, и в подробностях. Дима слушал, потом посмотрел на меня и сказал:

- Самое главное - и у тебя, и у Миши уже столько детей. А у меня пока ещё трое только, а четвёртый вот-вот родится. Лёха, будешь крёстным?

- Да куда ж я денусь, раз уж ты просишь... С удовольствием!

- А насчёт Новой Испании - плохо, раз так. Что думаешь?

- Будем пока заселять наши карибские территории. А далее - будем посмотреть. Или падишах сдохнет, или ишак...

- Ты о чём?

Я рассказал ему историю про Ходжу Насреддина. Он захохотал, потом подумал и сказал:

- Ты знаешь, неспроста это. Наши агенты в Польше сообщают, что поляки с англичанами снюхались, даром что те в их глазах еретики. И что они одновременно пытаются воздействовать на Папу - впрочем, тот на нас весьма сердит за расторжение Брестской унии. Вполне вероятно, что отравители были посланы из Рима.

- А поляки здесь палки в колёса не ставили?

- Попробовали они было опять начать окатоличивание на своих территориях. Ну мой посыльный указал им на недопустимость этого. Они его взяли под стражу, на следующий день с извинениями отпустили, и окатоличивание прекратили. А то врывались в православные храмы, священников с диаконами уводили в узилище, а вместо них униатов присылали, даром что Унии больше официально нет. Я вот думал, а не расширить ли наши границы до Перемышля и Белостока, да вот, землю пока отстраиваем. Здесь-то всё хорошо теперь, на Урале, как ты и сказал, заводы и горная добыча вовсю, на Волге и в Диком поле новые города и веси, да и в Сибири кое-что строится. А вот то, что за Днепром, хоть и наше, всё ещё очень бедное. Впрочем, смотрят они на то, как живут их братья, кто под Польшей остался, и радуются. У нас с этого года барщины нет больше, теперь везде вместо неё оброк, установленный законом, и крестьяне не прикреплены к своему селу, могут уйти в Юрьев день - в город на работу, на Урал, на Волгу, на Дон, в Сибирь... Вот только хату и землю свою оставляют помещику, если уходят. Но мало кто это делает, у кого земля есть - больше младшие сыновья. Да, кстати. Золото и самоцветы с Камня привозят, ты сказал, тебе нужно для покупки какого-то там острова. Возьмёшь, сколько нужно - а ещё лучше, поболее возьми, вдруг ещё что купить придётся. Ладно, пойдём пообедаем, а потом мне поработать надо - Аполлинарий тут задач подбросил. Завтра давай съездим в Измайлово - туда теперь полчаса на поезде, там и баня, и шашлыки, и купание... Всё как нас учили!

- Дим, а Аполлинарий ведь к нам уехать хотел.

- Каюсь, не пустил я его, сказал, что, мол, пусть сначала кого-нибудь вместо себя обучит. Да, боюсь, придётся отпустить, а то смурной он в последнее время, говорит, домой хочу. Впрочем, куда домой? Нет же у вас больше пути.

- Есть, вокруг Южной Америки.

- Тогда ладно, пусть едет. И Мишку Скопина-Шуйского, слышь, обратно пришли, а то он мне скоро здесь нужен будет. Чую, турки вот-вот с крымскими татарами полезут, поляки их тоже, по слухам, баламутят, хотя мне клянутся, что ни-ни.

- А что дальше?

- То есть как это - а что? Пусть полезут. Тогда Крым и Дикое поле присоединять будем. А там, глядишь, и Царьград будет наш...

[ZLOY_GAD]

Sarmat,
Угу. А пешеходка от 10 до 5-ти см плашек это так поссать вышли. Не надо равняться на Запад, когда у них изобрели вилку Русь уже пользовалась вилкой с тремя зубами. Когда у них изобрели вошебойки на Руси уже тыщу лет в баню ходили.