В чердачную дверцу протиснулся долговязый серый… ну и физиономия! Дядя, тебе чего, дохлой крысой подзакусить предложили? Следом – еще и еще. Их Лео уже не разглядывал – ему важнее было убедиться, что с мелкой все будет в порядке и что она сама не выкинет какую-нибудь штуку, от таких, как она, всякого можно ждать… а от таких, как он, – тем паче! Как только один из серых подхватил девчонку на руки и пролез в дверцу, Лео откатился к краю крыши и стек вниз, ногой нащупав ближайший сук. Он и вправду чувствовал себя размякшим, мышцы и кости – будто мягкая глина. Но все-таки рискнул проделать то, от чего у серых наверняка челюсти поотвисли (а вот глянуть вверх, чтобы удостовериться, не решился – это ж чистое самоубийство, и так перед глазами ржавые круги): понадежнее укрепился на тычущейся в окно ветке – гнется, зараза! – и саданул ногой по стеклу. «Ну и сколько ты еще будешь судьбу-то искушать?» – жидкий голосок разума прорезался только тогда, когда Лео уже валялся на полу в темном коридоре, опутанный сорванной гардиной. Сумеречного света и собственных возможностей хватило лишь на то, чтобы увидеть: никаких препятствий впереди нет. Потом перед глазами снова поплыло, он с трудом выпутался из пыльной тряпки и слепо двинулся вдоль стены, время от времени тычась в двери – запертые, кто бы сомневался!
И вдруг его рука провалилась в пустоту – и разом вернулись силы, прояснело. Нет, светлее не стало, но теперь он видел так, как обычно, и…
– Демоны и все их каверзы! – выругался он, отшатываясь.
Еще немного – и он покатился бы по ступенькам, а то и ухнул бы через низенькие – на уровне пояса – перильца с высоты четвертого этажа… мороз по коже! Если так и дальше пойдет, он поверит в неотвратимость кары Дракона… если раньше не отправится на его суд! После сегодняшнего во что угодно поверишь – и в то, что по ту сторону реки из огня и яда поджидает мертвецов чешуйчатый Владыка Четырех Миров, и в то, что все светлоглазые – колдуны. Смешно: до этого дня он лет десять и не вспоминал о жесте, которому давным-давно научил его дед, а сейчас ладони то и дело складываются… уй, больно! Рука сама собой дернулась к губам. Привкус крови всегда заставлял его кривиться и отплевываться, а сейчас – да неужели?! – освежал. «Ничего себе лимонадик!» – не ужаснулся – рассмеялся он и, усевшись на ступеньку, принялся на ощупь выбирать из ладоней мелкие осколки стекла и слизывать кровь. И когда ему в лицо ударил свет фонаря, он, и не подумав прервать своего занятия, усмехнулся.
– Ну и где вас так долго носило?
А ведь и вправду: они должны были отловить его сразу. Господину министру впору с ума сходить от ужаса: один только Волк девчонку толком и защищает, а кто и как защищает дом – большой вопрос.
Он ожидал, что его скрутят и при первой же возможности притащат пред ясны очи хозяина на суд и расправу. Но нет, даже по шеям не надавали, вывели, как почетного гостя, под локоток и чуть ли не с поклонами, и предоставили возможность идти на все четыре. Он кинулся на поиски Хлои.
Носиться по коридорам второго этажа, заглядывая во все покои, и доводить своим видом слуг до оторопи – не лучший вариант. Лео предпочел поступить иначе: стал посреди холла, под изображением чрезмерно упитанной лошадки, на спине которой бочком восседала полнотелая румяная тетка в лиловом, и громко позвал Волка.
Пес вальяжно выступил из боковой галерейки, одарил человечка царственным взглядом – дескать, я уже понял, что тебе без меня никак, выручу, так и быть.
– Веди к Хлое.
Волк тяжело вздохнул – мол, староват я для вашей щенячьей суеты – и потрусил восвояси. Пришлось подлаживаться под вредного зверя и шагать, будто на прогулке. Пока дошли, Лео успел издергаться и разозлиться на весь мир… на весь, кроме Волчары, конечно. Учует, обидится – и заведет куда-нибудь, а сам вильнет и затеряется. Лео не сомневался: пес тоже может учудить, еще как.