#55 Цинни » 17.09.2022, 12:18
Жестом приказав Волку оставаться на месте, она толкнула дверь в комнату Тима.
Он сидел у стола и сосредоточенно что-то мастерил. Настолько сосредоточенно, что, казалось, и не заметил незваную гостью. Она знала – и услышал, и увидел. Но проявлять к ней хоть малейшее внимание – ниже его достоинства.
– Над чем колдуешь? – бархатным голосочком затянула она, приближаясь кошачьим шагом. – Я не буду мешать, только погля… – и, еще не договорив, поняла, что невольно обманула: просто обязана помешать! Даже если бы доктор Мунк не давал ей по три урока в неделю (принцессе полагалось знать и уметь не меньше, чем сестре милосердия, – так повелось еще с позапрошлой Восточной войны, когда ее прабабка с обеими дочерями пошла работать в главный столичный госпиталь), ланцет она наверняка узнала бы. Мальчишка даже под ее пристальным взглядом не прервал своего занятия: узкими полосками кожи, срезанной, кажется, с обложки какой-то из книг, он оплетал ланцет от середины, и получалось довольно-таки ловко. У Хлои руки затряслись бы, если бы на нее так вызывающе таращились, а ему хоть бы что. И даже дверь не запер. Впрочем, и она не постучала…
– На кого ножичек готовишь? – голос дрогнул – ну да и ладно, все равно ничего хорошего он о ней думать не думает. Да и не ответит – с чего бы вдруг?
– На того, до кого дотянусь, – он весело фыркнул.
– Ах, какой грозный! – ей удалось скопировать его тон. Верно, только так и надо с ним говорить – чтобы он чувствовал: его ни капельки не боятся. – Если бы ты и вправду что-то замыслил, прятался бы. А так – только, небось, и ждешь, чтобы эту штуковину у тебя отобрали. Вроде как и герой, и…
– Ты позволяешь себе врываться без стука, а я должен в угол забиваться и прикидываться крысой? – Он продолжал работу. Как не позавидовать такой выдержке. У нее-то у самой пальцы холодеют от дурного предчувствия.
– Уверен, что сумеешь? Правда сумеешь подойти и ударить человека? Мы все здесь отнюдь не беззащитны, да и не оружие это вовсе – разве что оцарапать… и не в том дело вообще. Духу-то хватит – в живого человека?..
Она не успела ничего понять, не то что испугаться: он положил левую руку ладонью вниз на стол, в правой вертикально – ланцет. Короткий замах – и ланцет вошел в руку на всю длину лезвия. Хлоя не смогла заставить себя посмотреть ему в лицо – и не сводила взгляда с его рук: он выдернул ланцет из раны и, как ни в чем не бывало, снова взялся за кончик ремешка. Словно и не замечая, что и лезвие, и оплетка в крови, на стол кровь стекает… много… Не как во сне, но… Запястья у мальчишки узкие, пальцы тонкие и длинные – и не скажешь, что силен.
Хлоя вдруг вспомнила, как совсем маленькой – лет шести, не больше, – вместе с дедом впервые оказалась в театре на премьере, как он говорил, исторической драмы. В театре было красиво – разноцветные огни, нарядные кавалеры и дамы, кресла, обитые пунцовым велюром, королевская ложа, украшенная пурпурными цветами. И скучно, хотя актеры, наверное, очень старались – страдальчески вскрикивали, падали на колени, бросались друг на друга с мечами, вонзали в себя кинжалы, по камзолам и курткам разливалось красное. И всякий, ну всякий раз многословно объясняли, почему поступают так, а не иначе. «Как вам понравился спектакль?» – с той серьезностью, с которой взрослые обычно обращаются к детям, рассчитывая на забавный ответ, обратился к ней дед на обратном пути. «Было смешно», – честно призналась Хлоя.
И только сейчас внезапно поняла, почему – смешно, а не страшно. Если бы все происходило в тишине, она, наверное, задохнулась бы от ужаса, и бутафорской крови не понадобилось бы. «Дева, дева, посмотри ужасу в глаза…»
Она шагнула вперед, попыталась отобрать ланцет – и ей почти удалось. Почти. Острие чиркнуло по ладони, Хлоя ойкнула. Мальчишка перехватил ее руки, мгновение спустя проклятая железяка брякнула об пол, а еще через мгновение Хлоя отлетела в сторону, попутно что-то перевернув, – грохот был такой, как будто бы это… да не как будто бы, точно – стол, она нашарила ножку, о которую только что приложилась ребрами. Выше виска жжет, перед глазами расплываются серо-зеленые круги… и что-то темное. Проморгалась, правый глаз видит, перед левым – влажная пелена. Недолго думая, утерлась рукавом – так и есть, кровь. И снова набегает.
Она выругалась в голос. И требовательно протянула руку:
– Подними и отдай мне. Это ведь не твое. Ты еще и ворюга, да? Воспользовался тем, что пожилой человек неважно видит без очков и порой бывает рассеянным, – и стащил у него инструмент? Потрясающе благородно… так отплатить за помощь… – Переждала приступ дурноты и заключила: – Отдашь – об этом никто не узнает. Кроме Лео.
– Как же, не узнает, – она едва узнала голос Тима.
Неужто струсил?!
– Быстрее!
– Ваше высочество… – Откуда здесь взялся господин Мунк?.. Ах, да, время визита. Очень кстати, доктор, очень кстати. Сознание ускользало.
– Хлоя! – И старший тут как тут, как же иначе. Даже если бы грохот не услышал – узнал бы. Он же… он рядом, всегда. Тим…
Она порывается снова утереть лицо, Лео удерживает.
– Не впускай Волка.
– А что так? Ну, сожрет этого идиота – велика ли печаль? Мы тебе нового найдем в каком-нибудь ярмарочном балагане.
– Лео!
– Да не переживай ты, Волчара – зверюга брезгливый.
– Ваше высочество, прошу прощения… э-э-э… рану следует… э-э-э… зашить, – доктор явно волнуется и с трудом находит самые простые слова, – и как можно быстрее, но мне… э-э-э… нечем обезболить. Нужно срочно послать ко мне… или, возможно, у госпожи Фло найдется… э-э-э…
– Ничего не нужно, – а вот Тим будто бы только и делает, что раздает указания направо-налево, запросто переходя с одного языка на другой. – Все прочее у вас при себе?
– Господин Тим, я попросил бы… э-э-э…
– Я попросил бы вас не спорить, – срезает его мальчишка, делая ударение на слове «я», – иначе придется обойтись без вас. Идите сюда… А ты не мельтеши. И приятелю своему четвероногому скажи, чтобы отошел в сторонку и притворился, что его здесь нет и не было.
Это он кому? Лео? Волку? Ну да, конечно. Наверное, настоящие самоубийцы – они такие.
– Что собираешься делать? – Лео далеко не спокоен. Но и – вот удивительно! – не в гневе.
– Увидишь. Не дергайся, прикончить меня всегда успеешь.