Палатинские игры.

[Bohaets]

Палатинские игры.

Часто читал, что умри Гитлер в начале 1939, то вошёл – бы в историю как мудрый и дальновидный правитель, вытащивший Германию из кризиса и основателем её экономического процветания. Мне пришло в голову, что было – бы, наоборот, проживи другой правитель на несколько лет побольше, чьё имя в свою очередь стало нарицательным. Для этого и написан рассказик. Персонажи взяты из «Иногда прогрессорство – это регресс», чтобы не выписывать новые характеры. Долго это.


О дальнейшем рассказывают двояко. Одни говорят, что когда он разговаривал с мальчиками, Херея, подойдя к нему сзади, ударом меча глубоко разрубил ему затылок с криком: «Делай свое дело!»– и тогда трибун Корнелий Сабин, второй заговорщик, спереди пронзил ему грудь. Другие передают, что когда центурионы, посвященные в заговор, оттеснили толпу спутников, Сабин, как всегда, спросил у императора пароль, тот сказал: «Юпитер»; тогда Херея крикнул: «Получай своё!»– и когда Гай обернулся, рассек ему подбородок. Он упал, в судорогах крича: «Я жив!» – и тогда остальные прикончили его тридцатью ударами – у всех был один клич: «Бей еще!» Некоторые даже били его клинком в пах. По первому шуму на помощь прибежали носильщики с шестами, потом германцы-телохранители; некоторые из заговорщиков были убиты, а с ними и несколько неповинных сенаторов.
59. Прожил он двадцать девять лет, правил три года, десять месяцев и восемь дней. Тело его тайно унесли в Ламиевы сады, сожгли наполовину на погребальном костре и кое-как забросали дерном. Потом уже его вырыли, сожгли и погребли возвратившиеся из изгнания сестры. До этого, как известно, садовников не переставали тревожить привидения; а в доме, где он был убит, нельзя было ночи проспать без ужаса, пока самый дом не сгорел во время пожара.


Поднявшееся над зданием сената солнце уже не освещало, а попросту жарило Вечный Город. Были раскалены камни стен Циркус Максимус и бронза украшавших его статуй. Гладиаторы, предназначенные на сегодняшнюю схватку заживо тушились в своих доспехах, сжимая в потных ладонях чаши с ледяной водой, которые непрерывно наполнял из акведука двенадцатилетний мальчишка – раб. Некоторые переговаривались на донельзя изуродованной провинциальной латыни, ещё менее благозвучном галльском наречии и наконец гортанном языке зарейнских варваров, который большинство римлян и языком – то не считало, пребывая в непоколебимой уверенности, что слышат глухое рычание человекоподобных существ. Мучения несчастных было связано с тем, что принцепс Гай Цезарь Август, которого однако все римляне от сенатора до ассенизатора любовно называли Калигула задерживался, а начать без него ланиста не решался, вполне обоснованно опасаясь за целостность своих гениталий, которые в случае неудовольствия первого среди равных могли сменить своё месторасположение. Наконец жара и спёртый воздух подземелья ослабили инстинкт самосохранения гладиаторов.
-«Мой господин» - вид пожилого запыхавшегося раба в засалённом хитоне был комичен, а вот слова, которые он произносил трагичны – «Бунт»
-«Бунт» - растерянно переспросил ланиста – «Кто, для чего?»
-«Гладиаторы, что сегодня должны драться в честь Палатинских игр» - раб перевёл дух, спёршись о мраморную поверхность стенки – «Они стучат оружием и требуют начать»
-«Впервые слышу, чтобы гладиаторы рвались умереть, а тем более бунтовали для этого» - изумился ланиста – «Зачем им это?»
-«Они не могут больше выносить жару. Солнце раскалило арену так, что больно держаться за потолок»
-«И что, все бунтуют?» - в голосе ланисты явно сквозила тревога.
-«Кроме нубийцев. Те только скалятся и смеются над германцами, что возмущаются сильнее всех»
Ланиста не смог – бы быть ланистой, если не принимал – бы мгновенных и верных решений
-«Раздай им цекубское со снегом, а германцам пиво с ледника» - и увидев непонимающий взгляд раба добавил – «Ну то похожее на вонючее пойло для свиней, что пришлось сварить этим варварам из – за того, что они даже фалернское пить отказывались»
Раб понимающе кивнул, принимая от хозяина снятый им с пояса медный ключ, когда со стороны трибун донёсся оглушительный рёв тысяч лужёных глоток. Он и ланиста почти синхронно обернулись и одновременно облегчённо вздохнули. Под приветственные крики народа Калигула шёл к своему месту в императорской ложе, одновременно здороваясь с собравшимися поднятыми руками. Огромная толпа людей поднялась с мест и кричала приветствия. Последними, как заметил остроглазый хозяин, встали четверо варваров одетых в диковинную варварскую - же одежду, что сидели на лучших местах неподалёку от императорской ложи. Впрочем сами встали только трое. Четвёртого, самого толстого они подняли на ноги совместными усилиями. По видимому того сильно разморило на солнце. Принцепс дошел до курульного кресла и уселся, расправив тогу.
-«Хвала Юпитеру» - выдохнул ланиста.
Мысли раба были далеко не такими возвышенными.
-«Так вино раздавать?»
-«Раздай побыстрее, пусть выпьют» - подтвердил хозяин и сердито добавил – «В последний раз»
Четвёрка варваров, на которую минуту назад обратил внимание дальнозоркий ланиста уселась на свои места и вернулась к прерванной беседе.
-«И на кой ляд тебе сдался этот Древний Рим» - в который раз за сегодняшний день простонал толстый Бохаец, обращаясь к Комиссару Вилкату – «Жарища ведь несусветная, кондиционера нет, вентиляции нет, мозги плавятся. Садист!»
-«А тебе только кондиционер с вентилятором подавай» - буркнул Комиссар Вилкат – «Хоть посмотри, какая красота вокруг. Культурный отдых опять таки.»
-«Где ты тут красоту увидел? Толпа психов кругом, в кимоно замотанная»
-«Это не кимоно» - деликатно поправил со своего места Сэй – «Это тоги»
-«Ноги здесь действительно неплохие» - подтвердил Ариец – «Особенно у вон той, что справа от кадра в красном плаще, А глянь грудь какая, а фигура, пальчики оближешь. Ну или, если разрешит, то её»
Головы межвременных аферистов почти синхронно развернулись, проследив за взглядом Арийца.
-«А это по ходу не императорская ложа?» - насторожился Комиссар Вилкат.
-«Вроде она. А орлов понарисовали, прям как на коронации презика»
-«Не коронации, а инаугурации» - поправил его Ариец – «А орлов действительно много, вон один даже на груди у неё нашит.»
-«Угу» - подтвердил Сэй вытаскивая толстую Гуантанамера – «Только почему – то только с одной башкой. Непорядок.»
-«А что ты хочешь» - накинулся на него Ариец – «Экологически чистая пища, неизгаженная экология. Время второго клюва ещё не наступило»
-«Так может она императрица?» - высказал догадку Бохаец присасываясь к бутылке Хеннеси– «Ариец, ты готов повергнуть в её лице самодержавие? Ну по крайней мере на кровать?»
-«Всегда готов!» - подтвердил Ариец озабоченно хлопая себя по карманам пиджака, наконец он нащупал искомое и вытащил из правого длинную ленту упакованных презервативов, сверкнувшую на солнце как пулемётная.
-«Ариец» - цыкнул Вилкат – «Не сметь»
-«А почему собственно?» - недоуменно спросил тот, пряча презервативы и внимательно разглядывая красотку.
-«Она ведь императрица, мать твою. Это классовое преступление!»
-«Какое, расовое? Так она вроде белая, да и причём тут раса, у меня и негритянки были, тоже ничего. Я с ними в белого господина и невольниц играть люблю, ох и заводит…» - Ариец зажмурился, с удовольствием предаваясь воспоминаниям.
-«Правда?» - заинтересованно спросил Бохаец, открывая вторую бутылку коньяка – «А в какой фирме заказывал?»
Ариец не успел ответить.
-«Да не расовое, а классовое» - грубо оборвал диалог Комиссар Вилкат.
-«Вы рабочий класс и техническая интеллигенция, а она из угнетателей и даже рабовладельцев» - начал он пояснять – «Наш священный коммунистический долг бороться за освобождение римского народа от императорского ига, позорное рабское ярмо которого…»
-«Комиссар, ты задолбал своим Марксом. На лучше, хлебни» - и Бохаец протянул верному ленинцу только откупоренную вторую бутылку с Хеннеси.
Вилкат заметил, как лица подельников резко поскучнели, едва ему стоило заговорить о преимуществах социалистической системы общества. Толстокожесть слушателей всегда бесила его, но сделать было ничего нельзя и Комиссар покорно сделал несколько глотков, в голове появилась легкость и мечты о построении древнеримского государства рабочих и крестьян отступили даже не на второй план, а на третий.
Между тем жирдяй не унимался и сделав ещё один глоток продолжил:
-«Артур, смотри в оба, игры вроде значимые, так что здесь и ребята с Вихрей могут быть, а они тебя не любят. Могут и местных киллеров нанять, ищи тебя потом в Тибре»
-«Сталинисты!» - выбранился Вилкат – «Не могут понять ведущего значения Ленинского учения, а тот факт что они боготворят усатого всё извратившего меня просто удручает»
-«Да нет здесь никого с Вихрей» - Сэй наконец сунул в зубы обрезанную сигару и теперь усиленно обшаривал карманы в поисках спичек пропитанных пальмовым маслом. Две зажигалки Зиппо уже лежали на лавке рядом с ним, но прикуривать от них сигару тот считал извращением – «Все военные в форме преторианцев, а не РККА»
-«Ты думаешь они всегда в родной одежде?»
-«Как и мы» - подтвердил Сэй одной рукой похлопывая себя по костюму от Хьюго Босса, а другой делая знак продавцу пирожков подойти.
-«Кстати о птичках» - уже изрядно набравшийся Бохаец вспомнил о вопросе, который он хотел задать ещё по прибытии - «Хрен – ли мы здесь в этих европейских обносках, а не в тогах и паланкинах?»
Ариец возвёл очи горе.
-«Твою – же мать, Бохаец, латынь ты тоже на себя нацепишь как тогу?» - С этими словами он кивнул в сторону Сэя, который что – то втолковывал продавцу, держа в руках тоненький русско – латинский разговорник, перед отъездом составленный по спецзаказу хронобанды.
-«И что?» - толстяк невозмутимо отхлебнул из бутылки.
-«Что, что? В римских тогах и нихрена не знающие ни слова на латыни, мы кто для римлян?»
-«Кто?»
-«Кто кто?» - передразнил Ариец Бохайца – «Парфянские шпионы, вот кто. А в костюмах от Армани и Хьюго Босса мы просто варвары. Диковинные, богатые, но не уникальные варвары»
Вокруг раздались ликующие вопли. Четвёрка уставилась на арену, где один гладиатор поверг другого и теперь, держа меч у горла лежащего, ожидал знака принцепса.
От кровавого зрелища их отвлёкло возвращение продавца пирожков, принёсшего зажатую в бронзовых щипцах тлеющую головню, от которой сейчас и прикуривал Сэй. Раб смотрел с лёгким интересом. В имперском Риме ему доводилось видеть и не такое.
Бохаец воспользовался его приходом и уже через минуту аппетитно захрустел жареными пирожками с морковью, закусывая коньяк.
-«И почему мы так не похожи на римлян?» - задумчиво спросил Сэй
-«Потому что в пиджаках» - резко ответил Ариец.
-«А что, здесь можно в рубашках? Ну и славно, что дресс – код не нужен хоть не так жарко будет.»
Бохаец отставил початую бутылку с Хеннеси, поднялся, снял пиджак от Армани, с ненавистью сдёрнул галстук и уже расстегнул воротник, когда на его плечи легли крепкие ладони Арийца и Комиссара Вилката. Совместно повиснув они заставили его сесть на место.
-«Ты что делаешь кабан недорезанный» - зашипел Ариец – «Успокойся мать твою»
-«Так ведь Комиссар сам сказал…»
-«Пошутил он, блин. Сиди нафик!»
Глядевший на всё это непотребство Сэй подал толстяку пиджак и с усмешкой выпустил ароматный клуб дыма.
-«Полегче Бохаец» - добавил он – «Калигула может рассердиться. Тогда не знаю что будет»
-«Так это он и есть? Совсем не Малкольм Макдауэлл» - одевшийся Бохаец отсалютовал в сторону императора поднятой бутылкой коньяка и рявкнул – «Молодец Калигула, да здравствуют оргии!»
Зычный крик тем не менее не долетел до императора. Он продолжал разговор с каким – то собеседником.
Бохаец сделал ещё несколько глотков и со вкусом продолжил поглощать морковные порожки. Комиссар Вилкат в который раз с неодобрением поглядел на изобильные возлияния.
-«Кончай пить туша» - буркнул он
-«А я не пью» - Бохаец хитро прищурился – «Это пирожки суховатые, приходится запивать»
Литовец только тяжело вздохнул.
Между тем постоянные денежные, в смысле коньячные вливания сделали своё сорокаградусное дело и толстяка разморило. Некоторое время он боролся со сном, периодически кренясь на Комиссара, который всякий раз будил его. Наконец пробормотав «Вот сволочь краснопузая, не добил я тебя в девятнадцатом у Чапая», монгол положил голову на сплетённые ладони и захрапел.
Он не видел дальнейшего боя гладиаторов, пропустил звериную травлю и проснулся, только когда игры закончились и подельники растолкали его, собираясь поглядеть на храм Геркулеса.
-«Культурный отдых, культурный отдых» - ворчал выходящий из цирка Бохаец на Комиссара – «Коньяка я что – ли не пил? Так им и в соседнем кабаке нажраться можно, а не тащиться в твой Древний Р…»
При этих словах что – то большое и тяжёлое ударило в спину толстяка. И без того нетвёрдо державшийся на ногах после семисот граммов коньяку монгол влетел в постамент какой – то бронзовой статуи, чувствуя что врезавшееся охватывает его соскальзывающими руками. Бутылка «Хеннеси», погибая, звякнула о мрамор постамента. Коньяк вылился на брюки и туфли.
-«Что за пид…» - выбранился он оглядываясь.
Сжимая останки сосуда в правой руке Бохаец обернулся, машинально подхватывая левой упавшего на него человека.
Может пьяный толстяк и мог не узнать римлянина, но красный плащ и золотой венок на голове спутать было нельзя. Это был Калигула. Что – то липкое коснулось ладони Бохайца, которой он автоматически продолжал поддерживать падающего цезаря. Монгол несколько высвободил руку и увидел незаметную на красном плаще, но хорошо различимую на пальцах кровь.
-«Калигула, ты чего? А как – же оргии?» - пробормотал он ошарашено.
Раненый император понял левую ладонь как бы защищаясь от кого – то и морщась от боли прохрипел:
-«Херея»
Толстяк проследил за взглядом принцепса и увидел стоявшего в нескольких шагах типа с мечом, который он как раз поудобнее перехватывал, очевидно собираясь прикончить раненого.
-«Ах ты падла»- рявкнул пьяный жирдяй – «Да мы таких как ты на Халхин – Голе…»
Как на Халхин – Голе поступали с цареубийцами растерянная толпа выходящих из цирка узнать не успела, поскольку тот с криком «Подержи» кинул императора спиной вперёд Сэю на руки и сжав в руке остатки бутылки шагнул навстречу мечнику.
-«Костюм за десять штук баксов!» - заорал Сэй, которому Калигула безнадёжно испортил пиджак кровью.
На пьяном кураже Бохаец оттолкнул руку с мечом и без замаха всадил неудавшемуся убийце «розочку» в живот, одновременно пихая его плечом. Мечник упал на камень мостовой, что – то голося на латыни.
Толстяк не заметил новой опасности. Налетевший откуда – то сбоку ещё один римлянин в тоге рубанул случайно отклонившегося Бохайца коротким мечом поперёк груди. Жирдяй покачнулся, схватился за грудь и согнулся.
Первым из состояния оцепенения вышел Ариец:
-«Наших бить? Сука!» - заорал украинец.
Краем взгляда он зацепил стоявшего рядом римлянина в жёлтом балахоне с деревянным посохом, который обвивала бронзовая змея. Быстро выдернув у непонятного квирита эту палку Ариец с размаху огрел ею второго киллера, который растерянно переводил взгляд, по видимому решая кого именно добить: толстяка или Калигулу. Убийца покачнулся и рухнул.
Ариец и пришедший в себя Комиссар Вилкат кинулись к упавшему Бохайцу, чьи стоны и маты сотрясали мрамор соседних дворцов. Поддерживающий раненого Калигулу Сэй двигался значительно медленнее, вынужденный тащить подмышки всемогущего повелителя Ойкумены. Искажённое болью лицо принцепса начинало излучать любопытство.
-«Ну что там с толстяком?» - прохрипел отягощенный пациентом Сэй.
-«Хреново» - немало видевший на Халхин-Голе ран Комиссар Вилкат был категоричен – «Мышцы разрублены»
-«Ты уверен?»
-«Ещё – бы. Моя палатка рядом с медсанбатом стояла. Уж крови я насмотрелся»
-«Мать!!!» - ругнулся Ариец – «Тащим его в госпиталь»
-«Нет здесь госпиталей» - отрезал отдувающийся Сэй – «Не изобрели ещё»
Дискуссия была прервана раздавшимися в толпе воплями. Преступная четвёрка мало смыслила в латыни, но по смыслу можно было догадаться, что это крики боли и проклятия. Секунды спустя они увидели огромного бородатого детину с татуированным лицом, затянутого в кожаную одежду, который продвигался вперёд возвышаясь над толпой как минимум на полметра и держал в поднятых над головой руках толстое бревно в котором хронотуристы по форме угадали дубину. К чести верзилы надо сказать, что дубиной он не пользовался, просто раздвигая толпу туловищем, как ледокол торосы корпусом.
Подельники за исключением Бохайца, который был занят тем, что бранился и стонал всё громче, уставились на этого мутанта.
-«Если он к ним, нам трындец» - прошептал Сэй и попытался скрыться.
Врождённая совесть не позволяла ему бросить раненого императора и поэтому те несколько шагов, которые он успел сделать, были проделаны с Калигулой на руках. В этот момент здоровяк наконец вырвался на чистый пятачок. Ариец с Комиссаром Вилкатом сделали попытку утащить монгола, а Сэй глянул на дубину и зажмурися.
Секунда, другая, смерть всё не приходила. До ушей донеслись крики, которые издавал поддерживаемый император. Это были явно не мольбы о помощи, а приказы и Сэй открыл глаза. Калигула произносил какие то звучные фразы на латыни в явно повелительном наклонении и показывал на валявшихся Херею и его напарника. Громила почтительно слушал, а потом отбросил дубину, цапнул руками неудавшихся киллеров одного за другим, поднял как плюшевые игрушки, хорошенько их встряхнул, стукнул лбами и бросил на мостовую.
-«Похоже за нас» - облегчённо подумал Сэй.
Ариец с Комиссаром Вилкатом помогли подняться толстяку сперва на колени, а потом и поставили полностью. Бохаец сделал пару слабых шагов, его явно вело из стороны в сторону, а кровь сочилась через изуродованный пиджак.
-«Эй, здесь есть доктор?» - крикнул Комиссар Вилкат в толпу, которая наконец плотно обступила место схватки – «Доктор есть, или фельдшер, мля?»
-«Комиссар, мать твою, до русского языка ещё тыща лет» - ответил ему Ариец, в одиночку удерживающий от падения грузного Бохайца.
-«Да, а как на ихнем врач будет?»
-«Эскулап вроде, или нет, асклепиад – вот»
-«Асклепиад, квод асклепиад, асклепиад квод, твари императорские» - вопрошал Комиссар Вилкат.
Какой – то неприметный мужичок в грязной тунике тронул его за рукав и показав рукой в сторону улицы знаками попытался пояснить Комиссару где можно найти доктора.
-«Значит прямо, потом направо» - расшифровывал Вилкат зарождавшуюся азбуку глухонемых – «Потом вниз и вверх. Благодарю рядовой, на медаль тянешь»
-«Понял?» - спросил его Ариец, в очередной раз удерживая падающего Бохайца от попытки распластаться на мостовой.
-«Ни знака» - подтвердил Комиссар Вилкат – «Но направление ясно, тащим.»
-«Сэй помоги, блин» - крикнул он – «Бросай эту гниду империалистическую»
Сэй растерянно повёл взглядом, видимо решая кому именно доверить тело императора и наконец передал его громиле, которому как раз и отдавал какие – то распоряжения Калигула. Тот легко, как пушинку принял своего сюзерена, а Сэй поспешил на помощь друзьям.
Толпа расступилась перед спешащей четвёркой прохиндеев и те потащили раненого по улице вперёд.
-«Так куда дальше?» - спросил через пару сотен шагов Ариец, утирая со лба пот свободной рукой.
-«А хрен его знает, вроде направо»
-«Направо, налево» - передразнил его Сэй – «Вспоминай, туша сейчас кони двинет»
Ариец бессильно посмотрел на соседние здания.
Вилкат никогда не смог – бы стать старшими батальонным комиссаром, не умей он принимать мгновенные решения.
-«Тащим его к нам, недалеко таки» - распорядился кровавый нквдшник.
-«А врача где возьмём?»
-«Хрен с ним со всем сезоном игр, врубаем коллайдер и валим из этого Древнего Рима. Дома в больницу сдадим. Отдохнули называется»
Остальные молча согласившись двинули в сторону высокой инсулы, где прохиндеи сняли весь второй этаж.



О дальнейшем известно немного. Одни говорят, что когда он разговаривал с мальчиками, Херея, подойдя к нему сзади, ударом меча глубоко разрубил ему спину, Калигула упал, но его подхватил неизвестный варвар, группа которых выходила из цирка. Он узнал принцепса и не дал его убить, ударив Херею осколком амфоры в живот. Тогда трибун Корнелий Сабин, второй заговорщик, спереди пронзил варвару грудь. Другой варвар увидев, что товарищ его упал выхватил посох у жреца Меркурия и этим посохом смертельно ранил трибуна в голову. Другие передают, что им помогал огромный германец, что был у Гая стражником. Когда заговорщики были схвачены и Калигула хотел вызвать спасителей, чтобы наградить, их не смогли найти. Принцепс приказал поставить памятный камень с благодарственной надписью тем варварам, что стоит и по сей день.
По окончании празднеств Гай отправился в Британию, где участвовал в тридцати боях с неприятелем и покорил два сильных племени, более двадцати городов и смежный с Британией остров Вектис. За это он получил от сената триумф и прозвание Британский. Разгромил Каратака, что правил катувеллаунами, а его схватил, отослал в Рим и заключил в Мамертинскую тюрьму.
Умер Гай от простуды в Эбораке и все легионы сильно скорбели об этом. Консулы положили его прах в золотую урну, а легаты несли на своих руках до Лондония, откуда с пышностью в триреме доставили в Остию и вверх по Тибру в Рим, а самые знатные сенаторы на золотых носилках внесли её в мавзолей.