Римская Альтернатива

[Михаил Федотов]

– как-то даже и зло сказал он сам себе, поднимая оружие с покрытой выгоревшей под жарким Солнцем солнцем травой земли.

Движение было очень быстрым зпт и Коммоду с большим трудом удалось увернуться, отпрыгнув назад.

Еще чуток зпт и было бы два-один.

– И зпт кроме работы и упражнений приличных среди нет.

– друзья прекратили едва начавшуюся тренировку и опустились в тени раскидистого дуба, своей листвой прикрывшего их от жаркого Солнца солнца

– Мы же вроде пришли сюда зпт дабы твою душу врачевать, не мою, – на сей раз вместо вполне обычных ироничной или саркастической ухмылки на лице Коммода появился грустный оскал.

[krisp-1]

То, что император ежедневно тратит на спорт

Для антуража больше подошло бы на атлетику
И из отрывков ранее - сомнительно,что Луцилла смогла порвать шёлковую тогу,какая бы там страсть не была. Тем более в тоге,да в койку Уж лучше тогда рваная льняная туника. Кстати,почему Коммод ограничился фламбержем лично для себя,но не вспоминает о том,что после изобретения сабли тюрки за столетие завоевали всю Великую Степь?

[Лорд д'Арт]

Для антуража больше подошло бы на атлетику

Во! А я никак не мог вспомнить аналог - спасибо.

Уж лучше тогда рваная льняная туника

Подумаю

почему Коммод ограничился фламбержем лично для себя

дорогая, однако, штука. Потихонечку раздаст личной гвардии.

после изобретения сабли

сабля была лишь одной из причин. И не главной, ИМХО

[Лорд д'Арт]

Небольшая прода:

Глава 4.
Гай Юний Цестий нервно постукивал пальцами по столу. Только что ему доставили послание, его весьма огорчившее.
Коммода атаковала большая группа варваров. И лишь по счастливой случайности засада провалилась и император выжил. Это было…неприятно.
А ведь как хорошо могло получиться! Юний только-только начал тратить деньги на помощь Луцилле, демонстрируя ей свою преданность. Сумей варвары убить мальчишку – и все! Дело сделано, а затрат считай что и никаких…
- Нашел на кого надеяться, - недовольно буркнул себе под нос сенатор.
Прекрасная погода его совершенно не радовала. Цветущие цветы и пение птиц даже раздражали, своей радостью напоминая о проблемах. И даже верный грек, нашедший нужного…специалиста, скажем так, не порадовал требуемыми суммами.
Варвары могли бы стать отличным решением…Но не стали. А ведь такая возможность!
Юний, у которого в глазах стояли цифры необходимых затрат, едва ли не плакал. Деньги были для него всем. Он и в Сенат пробился именно ради дополнительных прибылей. А вовсе не для специальных поборов в казну!
- Если бы я знал, куда поедет мальчишка – точно передал бы весточку германцам! Или там были сарматы? Хотя какая разница! – возобновившееся бормотание сенатора было едва слышно и звучало скорее похоже на недовольное урчание голодного пса, чем на речь высокообразованного человека.
- Я бы их предупредил, да! Вот, что мне надо поручить Леониду! Рассказать варварам о Коммоде!!!
И именно в этот момент Юнию пришла в голову еще одна простая мысль. Если он до этого додумался – то почему бы и кому-нибудь еще не сообразить? Или…Или, быть может, кто-то не просто сообразил, но и сделал? И провалившаяся засада варваров и была результатом?
- То есть кто-то мог и сказать…Кто-то, кому происходящее не нравится точно так же, как и мне. Еще один союзник Луциллы? Или действующий сам по себе? Но кто? Кому выгодно?
Смерть молодого императора была на руку слишком широкому кругу людей. Короткого списка подозреваемых тут точно не получалось.
Чем дольше думал о происшествии Юний, тем больше уверялся в том, что эта засада не была совпадением. И тем интереснее ему становилась личность организатора.
- Кто же на такое способен? Именно в плане личных возможностей? Чтобы были связи с германцами и сарматами? Кто бы это мог быть?
Эти мысли не оставляли сенатора весь день. И всю ночь.

[Михаил Федотов]

Вот зпт что мне надо поручить Леониду!

[Лорд д'Арт]

И еще кусочек:
***
- Таррутений, ты это видел? – сопрефект претория Тигидий Перенн прибыл в дом Патерна без приглашения, изображая крайнюю степень взволнованности. – На императора устроили засаду!
Патерн, с комфортом расположившийся во внутреннем дворике, поднял в приветствии руку, с зажатым в ней кубком. Никаких эмоций он не выказал.
- И тебе доброго вечера, мой дорогой Тигидий, - речь Патерна была столь же безмятежна, сколь и его вид. – Император жив и даже не ранен. К чему же так нервничать, мой друг? В конце концов, он на войне, а не в собственном поместье.
- Но если бы он погиб, то наследником мог бы стать Помпеян! – Перенн аж задохнулся от возмущения. По крайней мере, внешний наблюдатель оценил бы мимику префекта именно так. – А нам этого совершенно не нужно!
Патерн, оставаясь все таким же спокойным, повернул голову и смерил коллегу взглядом, в котором отчетливо читалась смесь подозрительности и презрения.
- Тигидий, перестань разыгрывать невинность! Не надо. Здесь не театр. Мы оба знаем, что ты посылал людей к сарматам. Даже не пытайся оправдываться. Я знаю это наверняка.
На самом деле, четких доказательств у Патерна не было – только косвенные. Но почему бы немножко не поблефовать?
Опытный Перенн, впрочем, не поддался. Изобразив на лице возмущение, он отчаянно замотал головой.
- Как ты можешь такое говорить? Мне это невыгодно!
- Безусловно, Тигидий. Именно поэтому ты встречался с Луциллой на прошлой неделе? Обсуждал, как сделать «невыгодно» выгодным? – Патерн начал злиться. – У нас есть план, Тигидий! И упаси тебя боги его нарушать!
Поставив кубок на столик («Лимонное дерево, слоновья кость, бронза», - автоматически отметил Перенн), Патерн медленно встал из кресла.
- Даже не думай отрицать, что это была твоя идея, Тигидий! – глаза Патерна опасно прищурились. – Тупая, идиотская, безумная идея!
Если еще минуту назад он не был уверен в виновности коллеги, то сейчас взгляд сопрефекта сказал ему все.
- Я не… - Перенн еще попытался оправдаться.
- Молчать! – рявкнул Патерн. Когда-то ему довелось покомандовать легионами и он умел приказывать.
Сейчас его длинное и нескладное тело вдруг оказалось удивительно подвижным – Перенн не успел моргнуть даже и глазом, как Патерн вдруг оказался рядом.
- Ты понимаешь, что если Коммод узнает о твоем поступке – нам крышка? Сразу? Нас казнят быстрее, чем ты успеешь сказать «мама». А если же императором станет Помпеян – Луцилла точно тебя не защитит. И сенаторы тоже.
Взгляд Перенна приобрел удивленное выражение.
- Помпеян – «добродетельнейший и благороднейший человек в империи». Слова Марка Аврелия, которые я слышал лично. И из этого вытекает одна большая проблема.
- Проблема? - по лицу Перенна можно однозначно было сказать, что тот перестал понимать хоть что-нибудь.
- Такие люди не просто опасны. Они опасны до безумия, когда узнают про предательство, про ложь и прочие грехи. Я такое видел – и поверь, ты не хотел бы оказаться на пути пылающего праведным гневом Помпеяна, - Таррутений ухмыльнулся и снова уселся в кресло. – Пока мы не получим всеобъемлющую поддержку Сената и хотя бы частичную армии, никаких подобных телодвижений нам делать не следует. Чего бы тебе не обещала Луцилла. Это понятно?
Перенну не нравился тон, которым с ним разговаривал его коллега. Но он был вынужден признать, что рациональное зерно в его рассуждениях есть.
- Понятно.
- А твой спектакль был не так уж и плох, - вдруг рассмеялся Патерн. – Я даже на секунду засомневался, твоих ли это рук дело.

[Михаил Федотов]

Патерн, с комфортом расположившийся во внутреннем дворике, поднял в приветствии руку зпт с зажатым в ней кубком.

Когда-то ему довелось покомандовать легионами зпт и он умел приказывать.

Чего бы тебе не ни обещала Луцилла.

[Лорд д'Арт]

Прода. Конец эпизода:

- Понятно.
- А твой спектакль был не так уж и плох, - вдруг рассмеялся Патерн. – Я даже на секунду засомневался, твоих ли это рук дело.
Тигидий Перенн только лишь пожал плечами. Тот, кто его не знал, сказал бы «смущенно». Вот только Патерн был не из таких – и совершенно не собирался попадаться на наигранное раскаяние своего коллеги. Сопрефект оставался опасен – и опасен смертельно. То, что он решил подстраховать свои позиции переговорами с сестрой Коммода, сюрпризом для опытнейшего римского политика, каковым являлся Патерн, не стало. Сейчас он лишь жалел, что позволил себе вспышку ярости. Не следовало показывать Перенну свой страх.
Тот, впрочем, вел себя так, будто ничего и не произошло. Спокойно уселся в соседнее кресло, положил ноги на скамеечку и взял со стола бутыль с вином и совершенно спокойно налил себе вина.
Сейчас сопрефект выглядел как-то даже и по-домашнему. Сандалии и тога, умиротворенные глаза и небрежная прическа…было сложно представить себе, что за этой овечьей шкурой прячется волк.
«А может – ну его? Может, Тиберий и Коммод правы? – Патерн, еще вчера совершенно спокойно обдумывающий убийство императора, с удивлением уловил в своей душе зарождающиеся сомнения. – Может, мы и вправду сумеем добить варваров и получить новые провинции? А Сенат утрется? В конце концов – ну, попросил император денег. Что здесь такого? Тем более что и сам вложился. Да еще и побольше других…»
Перенн, исподтишка наблюдая за задумавшимся Таррутением, незаметно усмехнулся. Луцилла была права.
Хитрая и развратная интриганка, сооружающая заговор против своего брата, она действительно разговаривала с Перенном. Ей был нужен кто-то, на кого можно было бы свалить вину в случае неудачи. Впрочем, и в случае удачи тоже. И изначально она рассчитывала сделать этим идиотом его. В своем излюбленном стиле – пытаясь затащить в постель.
Тигидий аж поморщился, вспоминая ее потуги. Она была не слишком красива – это мягко сказано, а ее животная похоть ему не нравилась совершенно. Луциллу, впрочем, это ничуть не смущало.
Стоит отдать ей должное – провал своей идеи она поняла почти сразу. И даже испугалась. Глупенькая стерва, считающая себя умней других! Подставить его, Тигидия Перенна, сопрефекта претория! Дура…
Впрочем, Перенн был достаточно хорош, чтобы использовать сложившуюся ситуацию себе на пользу. Он пообещал ее поддержать и заодно найти кого-нибудь более подходящего на роль козла отпущения. Уже тогда он подумал, что Таррутений Патерн будет отличным кандидатом.
Но здесь надо действовать максимально аккуратно – это Перенн понимал, как никто другой. Более того, он собирался еще сильнее усложнить дело и сообщить о слухах о заговоре непосредственно Коммоду. Никакой конкретики – только демонстрация щенячьей преданности. В конце концов, если ты играешь за все стороны сразу – ты не можешь проиграть, верно?
Два могущественных человека, утопающих в удобных креслах и потягивающих терпкое ароматное вино, молча смотрели на заполненное звездами небо. Каждый думал о своем. Один считал, что вывернется из любой ситуации. Второй сомневался, по правильному ли пути он идет. Оба решили, что отправятся в храмы, жертвовать богам. Удача им бы пригодилась.
Висящая в небе луна не хотела на это смотреть и спряталась набегающими тучами.
Буря была уже близко.

[Uksus]

положил ноги на скамеечку и взял со стола бутыль с вином и совершенно спокойно налил себе вина.

1. Запятая вместо.
2. На фиг.

А разве в то время уже были бутыли? Вроде только кувшины и амфоры.

Висящая в небе луна не хотела на это смотреть и спряталась набегающими тучами.

Либо закрылась набегающими тучами, либо спряталась ЗА набеЖАВШИЕ тучИ.

[Biotech]

Лорд д'Арт, очень понравилось. И как я до сих пор мимо этого произведения проходил? Даже странно.
Интересно, насколько далеко зайдет прогрессорство или его попытки.

А разве в то время уже были бутыли? Вроде только кувшины и амфоры.

Думаю, это результат деятельности попаданца.

[Лорд д'Арт]

Начинаю 5 главу. Первый кусочек:

Глава 5.
- Про какие сожаления говорил Луций? – Марка уже несколько дней мучила эта мысль. Даже когда он был чем-то занят, вопрос незримо болтался на заднем плане сознания, раздражая до невозможности. Как какой-нибудь противно жужжащий в ночи комар, мешающий спать.
Сейчас же раздражения добавлял идущий уже третий день проливной дождь, превративший тропу в грязевую реку. Даже на лошади продвигаться вперед было настоящей пыткой. А тут еще и эта дурацкая загадка…
Казалось бы – спроси друга и не мучайся. Но вот проблема: прямой вопрос Коммод попросту проигнорировал, буркнув, что он сам разберется со своими воспоминаниями. И сделал, тем самым, только хуже.
Теперь Марк, знающий Луция с раннего детства, гадал, что именно настолько сильно печалит его лучшего друга. Добавлял беспокойства тот факт, что порою Коммод часами махал клинком, падая после таких упражнений без сил. Будто специально пытаясь настолько сильно устать, чтобы засыпать, лишь только касаясь подушки.
А эти его жуткие гимнастические приспособления? Придуманные еще тогда, после памятного удара молнией, «чтобы выздороветь»…Что мучает Луция? Что?
Если сначала Марк был почти уверен, что друг грустит по безвременно ушедшему отцу, то теперь он точно знал, что первоначальное предположение оказалось ошибочным. Ибо недолгие раздумья напомнили, что Коммод таким был уже не первый год.
Последовательно оказались отброшены и многие другие идеи: с умершей еще до свадьбы невестой (фактически, Коммод ее не знал – о чем тут сожалеть?), с мальчишеской влюбленностью в рабыню из Греции (девчонка была, конечно, хороша собой, да и в постели творила чудеса, к тому же еще и стала первой женщиной Луция – но ведь это рабыня!) и со смертью любимого коня.
Последняя версия Марку долго казалась вполне реальной. Луций вырастил Буцефала, считай, сам. Огромный вороной жеребец с белыми «носочками» выглядел фантастически, слушался только Коммода и угощения принимал, опять же, только от него. И погиб трагически – неудачный прыжок, неудачное приземление. Сломанные ноги…
Добил мучающегося коня сам будущий император. И пусть в глазах его стояли слезы, он не дрогнул ни на секунду. Истинный римлянин, истинный император.
Но пусть тот случай и запомнился глубиной эмоцией, испытанных как Марком, так и Коммодом, он все же никак не мог стать той самой причиной. И это начинало уже бесить молодого римского офицера.
Ну не было в жизни нынешнего императора событий, в которых он мог бы себя в чем-то упрекать! Да, бывали ошибки, бывали недоразумения – порою трагические или неприятные, но ничего сверхъестественного в жизни Луция не происходило! Ну, кроме молнии и «знания»…
В этот момент Марк Сергий Максим едва не грохнулся в грязь, удержавшись в седле буквально чудом. Вот же оно – тот самый случай, та самая поворотная точка!

[Лорд д'Арт]

Ух ты, надо же. А хорошо я, однако, затроллил местного Геббельса. Уже сюда пришел минусы ставить. Чувствую себя полезным))

[Uksus]

Но пусть тот случай и запомнился глубиной эмоцией, испытанных как Марком, так и Коммодом

ЭмоцИЙ.

[zhenis]

Ух ты, надо же. А хорошо я, однако, затроллил местного Геббельса. Уже сюда пришел минусы ставить. Чувствую себя полезным))

Сергей. Пожалуйста разграничьте ваше литературное творчество и политические убеждения. Для этого и существуют разные разделы нашего форума. Очень неприятно, когда вы в раздел своего творчества вносите политику. Например я пришел просто насладиться вашим творчеством, а вы ...... эээх.

[Лорд д'Арт]

Пожалуйста разграничьте ваше литературное творчество и политические убеждения

Да я, в принципе, и разграничиваю. Не я пришел в свой раздел минусовать собственные тексты. Ноо действительно, вы, пожалуй, правы. Не буду сие комментировать более никак.

А теперь немножко проды:

Эпизод полностью:

Глава 5.
- Про какие сожаления говорил Луций? – Марка уже несколько дней мучила эта мысль. Даже когда он был чем-то занят, вопрос незримо болтался на заднем плане сознания, раздражая до невозможности. Как какой-нибудь противно жужжащий в ночи комар, мешающий спать.
Сейчас же раздражения добавлял идущий уже третий день проливной дождь, превративший тропу в грязевую реку. Даже на лошади продвигаться вперед было настоящей пыткой. А тут еще и эта дурацкая загадка…
Казалось бы – спроси друга и не мучайся. Но вот проблема: прямой вопрос Коммод попросту проигнорировал, буркнув, что он сам разберется со своими воспоминаниями. И сделал, тем самым, только хуже.
Теперь Марк, знающий Луция с раннего детства, гадал, что именно настолько сильно печалит его лучшего друга. Добавлял беспокойства тот факт, что порою Коммод часами махал клинком, падая после таких упражнений без сил. Будто специально пытаясь настолько сильно устать, чтобы засыпать, лишь только касаясь подушки.
А эти его жуткие гимнастические приспособления? Придуманные еще тогда, после памятного удара молнией, «чтобы выздороветь»…Что мучает Луция? Что?
Какая-то идея все время крутилась рядом, не даваясь, однако, в руки. Если сначала Марк был почти уверен, что друг грустит по безвременно ушедшему отцу, то теперь он точно знал, что первоначальное предположение оказалось ошибочным. Ибо недолгие раздумья напомнили, что Коммод таким был уже не первый год.
Последовательно оказались отброшены и многие другие идеи: с умершей еще до свадьбы невестой (фактически, Коммод ее не знал – о чем тут сожалеть?), с мальчишеской влюбленностью в рабыню из Греции (девчонка была, конечно, хороша собой, да и в постели творила чудеса, к тому же еще и стала первой женщиной Луция – но ведь это рабыня!) и со смертью любимого коня.
Последняя версия Марку долго казалась вполне реальной. Луций вырастил Буцефала, считай, сам. Огромный вороной жеребец с белыми «носочками» выглядел фантастически, слушался только Коммода и угощения принимал, опять же, только от него. И погиб трагически – неудачный прыжок, неудачное приземление. Сломанные ноги…
Добил мучающегося коня сам будущий император. И пусть в глазах его стояли слезы, он не дрогнул ни на секунду. Истинный римлянин, истинный воин, истинный принцепс.
Но пусть тот случай и запомнился глубиной эмоций, испытанных как Марком, так и Коммодом, он все же никак не мог стать той самой причиной. И это начинало уже бесить молодого римского офицера.
Ну не было в жизни нынешнего императора событий, в которых он мог бы себя в чем-то упрекать! Да, бывали ошибки, бывали недоразумения – порою трагические или неприятные, но ничего сверхъестественного в жизни Луция не происходило! Ну, кроме молнии и «знания»…
В этот момент Марк Сергий Максим едва не грохнулся в грязь, удержавшись в седле буквально чудом. Вот же оно – тот самый случай, та самая поворотная точка!
- Марк, с тобой все в порядке? – видимо, на лице Максима работа мысли отражалась настолько сильно, что ехавший рядом Тиберий Помпеян обратил на это внимание.
- Да…Да, да, хорошо, - невпопад ответил Марк, пытаясь сообразить, что же такое видел в том «знании» Коммод? Может, прямо его спросить? Что сказали или показали ему боги? Что-то страшное?
Додумать мысль, однако, Марку не дали. Издалека, со стороны оторвавшегося от основной колонны авангарда, прозвучал рев трубы. На сей раз никаких выскакивающих из леса сарматов не состоялось, поэтому их засаду удалось засечь лишь в самый последний момент.
- К бою! – Помпеян рявкнул так, чтобы его услышали даже плохо слышащие легионеры. Впрочем, когда команду начали повторять центурионы, ее услышал бы даже глухой.
Авангарду тем временем приходилось туго: варвары прятались в высокой траве в стороне от дороги и сейчас стремительным броском атаковали строй римских солдат. Те, словно их далекие предки, сражались в сомкнутом строю, прикрывшись щитами и орудуя мечами. Помогало не очень – потери от залпа из луков в первый же момент оказались весьма значительны, а потому сейчас количественное превосходство у сарматов было просто подавляющим.
Тем временем римская кавалерия уже развернулась в боевые порядки, да и пехота стремительно выстраивалась для боя.
- Тиберий, мы их обойдем, - Марк кивнул на широкое поле, из которого выскочили варвары и на виднеющийся за ним лес. – Вы их придержите. А затем ударим вместе.
Помпеян выругался, увидев, как покачнулся и едва не упал сигнум сражающейся сейчас когорты. Повернувшись к надевшему шлем Максиму, он с недоверием посмотрел на колышущуюся траву.
- А не завязните? Дожди ведь, - вопрос был совершенно не праздным, поскольку потеря лучшего кавалерийского отделения римской армии вряд ли понравилась бы императору или Сенату. И очень пришлась бы по душе варварам и их вождям.
- Не завязнем. Я здесь бывал – земля достаточно твердая, - Марк уже вытащил копье из петли и перевесил щит со спины на руку. – Мы пошли.
И, вскинув копье и показав наконечником направление, убрался с дороги, уведя за собой конницу.
- Смельчак, - одобрительно кивнул Помпеян.
Тем временем, часть сарматского отряда выдвинулась в сторону римлян, окончательно отсекая умирающую когорту от их собратьев.
Однако солдаты величайшей империи мира не растерялись. Уже выстроенные четкими рядами, они начали наступать единой грозной массой, словно гигантский грязно-красный механизм.
Тиберий внимательно наблюдал за поведением сарматов, ожидая от них любой подлянки, которых он повидал за эту войну уже множество и которым совершенно бы не удивился. И спокойная уверенность варваров ему не нравилась совершенно.
«Что-то здесь не так, - буквально зудело у него в голове. – Они что-то задумали…»
- Клеандр! – верный адъютант возник рядом будто бы из ниоткуда. – Скачи к Марцию, скажешь императору, что мы деремся здесь. Быстро!
Ничего не ответивший солдат только лишь кивнул и, развернув лошадь, испарился.
«Хорошо, что Коммод остался в лагере, там его не достанут…» - что же было не так, Тиберий пока не понял, но собирался это сделать в самое ближайшее время.

[Лорд д'Арт]

***
Чего Тиберий не знал, так это того, что Коммоду самому пригодилась бы помощь. Сарматы дождались ухода сразу двух легионов и мелкими отрядами за ночь просочились сквозь римские посты, частично вырезав, частично обойдя, и попытались сходу захватить римское укрепление. Им это не удалось – и теперь варвары готовились к штурму, не имея времени на полноценную осаду.
Полученная Балломором информация о нахождении Коммода вынудила его рискнуть крупными силами и действовать – это был хорошая возможность если и не закончить войну, то, как минимум, получить серьезную передышку.
Император находился в передовом лагере с достаточно небольшими силами, и это давало сарматам отличную возможность обезглавить и дезорганизовать римскую армию. Балломор поверить не мог в такую удачу – но захваченный пленный все подтвердил. Оставалось только дождаться переброски легионов и надеяться, что Коммод останется в лагере. Нет, даже если бы он там не остался, сарматы все равно провели бы атаку, напав на колонну римских войск на марше. Но там достаточно крепкой ловушки бы не получилось, и император вполне мог ускользнуть.
Однако пока все складывалось по плану. Доброжелатель из Вечного Города не солгал, когда обещал, что Коммод задержится и с Помпеяном не пойдет. И, пусть подход двух когорт из легионов Марция Вера стал неприятной неожиданностью, он ничего не изменял. У Балломора впервые за всю войну появился реальный шанс на успех – и он собирался его использовать.
Он и сам был здесь – ибо при рисках такого порядка (а на кону стояли едва ли не лучшие силы сарматов) не мог доверить руководство операцией хоть кому-нибудь еще. И сейчас, облачаясь в доспех и с мрачной решимостью наблюдая за готовящимися к штурму воинами, он не знал, что на той стороне, на стене точно также стоит Коммод и с удивительным спокойствием наблюдает за приготовлениями врага.
- Мой император, вам стоит сойти со стены, - почтительно обратился к Коммоду смуглый пожилой центурион из преторианцев, со шрамом через все лицо. Выглядел бывалый вояка уверенно, пусть он и смотрел поминутно на неторопливо готовящихся варваров. – Шальная стрела может наделать дел.
- Не думаю, - император грустно усмехнулся и помотал головой. – Шальная стрела меня может достать и там. Но, - поднял руку Коммод, прерывая готовые сорваться с губ центуриона возражения, - шлем я надену.
После чего отвернулся и так и поступил.
Ветеран-преторианец беззвучно выругался, смачно сплюнул и извлек из ножен спату. Мельком ее осмотрел, кивнул и убрал обратно. После чего присел на колченогий табурет неподалеку и, привалившись к стене, прикрыл глаза, продолжая наблюдать за императором сквозь опущенные ресницы.
Коммод выглядел спокойно, будто бы и не было за стенами и рвом нескольких тысяч не самых слабых воинов, мечтающих его убить.

[Лорд д'Арт]

Ветеран-преторианец беззвучно выругался, смачно сплюнул и извлек из ножен спату. Мельком ее осмотрел, кивнул и убрал обратно. После чего присел на колченогий табурет неподалеку и, привалившись к стене, прикрыл глаза, продолжая наблюдать за императором сквозь опущенные ресницы.
Коммод выглядел спокойно, будто бы и не было за стенами и рвом нескольких тысяч не самых слабых воинов, мечтающих его убить. Он вообще казался нерушимым словно скала, одним своим видом внушая уверенность в окружающих.
Тем временем, за его спиной словно разворошенный улей кипел римский лагерь, готовый к битве. Невдалеке несколько легионеров суетились вокруг катапульты, готовя ее к применению. Рядом с ними спокойно и безмятежно развалились на траве уже одоспешенные бойцы из недавно подошедших когорт. Они отдыхали, пока была такая возможность.
Император, что-то для себя решив, кивнул своим мыслям и вдруг, запрокинув голову, расхохотался. Громко и с какими-то нотками безумия в голосе.
Это было более чем странно и обращало на себя внимание. Крутящиеся у катапульты солдаты даже приостановились, удивленно поворачивая головы к стене. Центурион-преторианец встревожено выпрямил спину, положив руку на клинок.
- Мои верные солдаты! – все еще смеющийся Коммод проорал это настолько громко, что не услышать его было невозможно. – Сегодня мы приблизим нашу победу! Сегодня мы приблизим наш триумф! Сегодня эти варвары, наконец, поймут, кто такие римляне!
Этот голос, наполненный мощью и каким-то безумным предвкушением битвы, проникал куда-то глубоко, в самое нутро, вызывая в нем странное чувство.
- Когда Ганнибал считал, что сумеет победить Рим! Но Карфаген был повержен! Потом галлы считали, что победят Цезаря! И проиграли! Дакийские племена были сильны, но великий Траян их покорил! И пусть многие умрут – но Рим сегодня победит, как побеждал всегда!
- Слава императору! – преторианец проорал это неожиданно даже для самого себя.
- Слава…Слава!
- Слава! – нестройно и невпопад отозвались легионы.
- Слава императору! – рявкнуло сразу несколько центурионов. И на сей раз получили совершенно другой ответ.
- СЛАВА!
Коммод снова расхохотался и вытащил из ножен свой уникальный меч. Подувший ветер слегка раздувал его темно-красный плащ, вместе черными доспехами придававший императору вид спустившегося с Олимпа Марса.
- ОНИ! СЕГОДНЯ! СДОХНУТ! – проревел он, клинком показав на уже заканчивающих последние приготовления сарматов.
Ответом ему был рев воодушевленных легионов.
Бой обещал стать жарким.

[zhenis]

- ОНИ! СЕГОДНЯ! СДОХНУТ!

Прикольно. Только вот ведь небольшая проблема - не мог он так сказать. Просто нет такой связки слов. Можно было бы сказать
ipsi calcitrare in situla - они сдохнут или
omnes morimur - они все умрут.
Но это в качестве офф топа. Основной вопрос - непонятно сколько войск осталось в лагере. В произведении указаны только выход 2 легионов, а остальное?. Или вы хотите Коммод кричал в конце сражения "Помпеян верни мне мои легионы".
Затем в произведении вообще не раскрыта роль сухопутной артиллерии, а ведь она действительно разнообразна для своего времени и ее очень много.

Невдалеке несколько легионеров суетились вокруг катапульты,

Вы путаете онагр и баллисту. Это древние греки называли стрелометы - катапультами, а римляне имперского периода стрелометы называли баллистами.
Следующее - онагр кидает ядра и камни и перевозится быками, баллисты - стрелами. Баллисты иногда называются баллисты или скорпионы, в зависимости от исследователя.
Согласно трактату Вегеция "О военном деле" (390-410 гг.) на каждую центурию было по 1 баллисте (обслуга 11-12 чел.), на каждую когорту 1 онагр ( количество обслуги я не нашел, но наверное тоже не меньше 10 чел). Всего в легионе было 10 когорт, 30 манипул, 60 центурий и 600 декурий то получаем на легион 10 онагров и 60 баллист. Также вы не учитываете ручные арбалеты, которые также использовались в римской армии. В труде Вегеция упоминаются манубаллиста (ручная баллиста) и аркубаллиста (луки-баллисты). Количество их неясно по штату. У Вегеция ничего нету, только их упоминание. Например аркубаллиста обслуживалась 1 чел и была переносным, т.е. налицо будущий средневековый арбалет. Если допустить наличие хотя бы 1 арбалета на декурию, то получим 600 арбалетов.
Если представить себе, что в лагере осталось примерно 4 легиона, то получим 40 онагров, 240 баллист и 2400 арбалетов. Кроме этого в легионе есть стрелки-лучники. Учитывая, что при штурме выставляется 3 к 1 то получим сарматскую армию в 50-60 тыс чел. Соответственно они пойдут волнами. Да римляне всю сарматскую армию стрелами снесут. Если сарматы потеряют 50% от своего состава, то племенные вожди своего командующего раком поставят и бошку проломят, да еще и скажут, что так и было.
Да и как сарматы такую армию НАКОРМЯТ? Рим может содержать такую армию, но племенное разделение кочевников такого позволить не может.
ПыСы реконструкции онагров: в 70х годах амеры сделали онагр. Так вот камень весом в 9 кг пролетел 148 метров, 34 кг- 87 метров. а еще один онагр сделанный в европе из конских волос метал 20-25 кг на 130-150 метров.

[vorobei]

ГГ достаточно сильно реформировал в т.ч. и армию. Вполне мог ввести "модернизированные метательные машины, а также изменить их количество в соответствующих подразделениях.

Это не выходит за рамки допустимого.

[zhenis]

ГГ достаточно сильно реформировал в т.ч. и армию. Вполне мог ввести "модернизированные метательные машины, а также изменить их количество в соответствующих подразделениях.

Да как же он реформирует, если в тексте этого ничего нету. Ну не написал автор, что оснащенность арбалетами в римской армии достигает например 3-4 арбалета на декурию или увеличено количество баллист на центурию. Как читатель поймет? У Коммода только-только появились катафракты, а сарматы уже столетия используют их. И так называемая сарматская посадка - это вообще уникальная фишка сармат. Ни гунны, ни монголы не повторили такую тактику.