#1376 Владимир_1 » 14.01.2012, 15:12
Труд хорошо лечит от тяжелых мыслей, а очень тяжелый труд, вообще выбивает их из головы. Это хорошо знал не только я, но и мои командиры, потому-то они и загрузили меня работой так, что я только крякнул, выслушав приказ утром следующего дня. За день я успел смотаться к соседям, обговорив с ними совместный вылет, назначенный на вечернее время. Цель была железнодорожной станцией с сильным зенитным прикрытием, так что соседи должны были подавить зенитки, чтобы полк Никитина мог спокойно работать. После был занят проработкой вылета, с поминутным планом вылета. На краткий миг после столовой я забежал к Семенычу.
ЛаГГ, был уже наполовину собран, сейчас механики возились с правым крылом состыковывая его. Снятый мотор, масляно сверкая цилиндрами лежал на самодельном верстаке. Поболтав с ними, я снова направился в штаб, нужно было помочь Смолину, но меня перехватили.
- Садись,- кивнув на стол, сказал Никифоров, как только я спустился в землянку.
Посмотрев на стопку бумаг и вскрытый пакет, с надписью «Совершенно секретно», лежавшие на столе, я почесал шею и присел на стул, вопросительно посмотрев на особиста.
- На, читай,- сказал он, толкнув в моем направлении несколько листов из стопки.
Подойдя к оконному проему полуземлянки он достал пачку «Казбека» и выбив папиросу, стал слегка мять ее в руках, изредка бросая на меня взгляды. Через некоторое время он закурил, и выпустив дым наружу, спросил:
- Ну и что ты думаешь?
К этому времени я успел быстро пробежаться по тексту, читая присланные показания Гейдриха, и сейчас просто просматривал заинтересовавшие меня моменты.
- Так это все из-за меня? То, что парни погибли?
- Не о том думаешь. Прочти еще раз, более внимательно,- снова выпустив наружу папиросный дым, сказал Никифоров.
- Подождите …. Вот этот момент в допросе …. Меня объявили врагом Германии? Странно, вы не находите? Мы и так враги.
- Это скорее политический аспект. Ты стал первым личным врагом Германии,- потушив бычок о свежее ошкуренное бревно стены, и бросив его в ведро в углу, Никифоров вернулся за стол. Потянувшись, отчего стул скрипнул, положил руки на стол, и чуть наклонившись вперед, он сказал:
- Ты понял, почему он охотился на тебя?
- Понять не трудно. Я уже на слуху, особенно среди населения СССР и шишек Германии, так что если бы он меня сбил, то это была бы мощная политическая платформа для дальнейшего роста по карьерной лестнице.
Сказав это, я осекся. Для простого мальчишки эмигранта, произнесенные слова были просто запредельными. Очнулся я от дроби пальцев. Пальцы правой руки Никифорова двигались как будто он играл на баяне. Посмотрев на его лицо я увидел что он чему-то доволен. Почти мгновенно, как только я на него посмотрел, его лицо снова стало бесстрастным.
На несколько секунд в комнате снова повисло молчание. Никифоров думал о чем-то своем, а я снова вдумчиво читал легкий опрос Гейдриха.
Он особо и не молчал. После того как его осмотрели врачи, и разрешили посещение, к нему немедленно направились следователи.
Группенфюрер, был зол на «несчастный случай» из-за которого он оказался в руках у русских, но при этом вел себя как будто находиться не в плену, а у своих подчиненных.
После нескольких мягких попыток разговорить его, следователям было запрещено вести допрос в жестком режиме, они смогли таки добиться своего.
Оказывается, меня расшифровали немецкие «слухачи». Быстрый обмен сообщений, выясняет что в районе ложного прорыва их войск летает неизвестно чей «мессершмит», который не отзывается на сигналы по радиосвязи, при этом передача данных на русском продолжалась. Один из «слухачей» опознал мой голос, в результате к вылету стала готовиться группа перехвата из восьми «мессеров».
А в это время Гейдрих с парой опытных экспертов был в ознакомительном полете, попутно тренируясь на всякой мелочи. Он перевелся с Украины, сразу же как только поступило сообщение о налете на их аэродром, и то что я в этом участвовал. Мостик был замечен ещё по пути в ближний тыл русских, а теперь Гейдрих подкрадывается к нему на малой высоте и, разогнавшись до максимальной скорости, выполняет перед атакой небольшую горку и начинает атаку с пологого пикирования. Именно в этот момент его замечаю я. Пара прикрытия, которая тоже прозевала мой приход, бросается в атаку прекрасно понимая что с ними будет на аэродроме, когда они вернуться без своего подопечного. Думаю, тем что я сбил их, я оказал им не малую услугу.
На аэродром была отправлена группа бомбардировщиков с сильным истребительным прикрытием, а к месту боя направилась восьмерка асов. Гедрих знал об этом, получил сообщение по радио от командира эскадры, но не поберегся, и что случилось, то случилось.
- Прочитал?
- Да. Судя по всему, асы не успели. Хотя я видел как в стороне крутились какие-то самолеты, но кто это был не знал. Теперь все понятно,- кивнул я, возвращая тщательно изученные тексты.
Никифоров убрал их в папку, и задумчиво посмотрев на меня, спросил:
- Помнишь ты спрашивал про бойцов, что вытащил из плена?
- Вышли?- спросил я с надеждой.
- Вышли. Вчера еще, на рассеете, через немецкие опорные пункты прорвались с остатками одной из дивизий. Мало того они еще и технику вывели целой.
- Все вышли?- спросил я.
- Фельдмана не было. Твои сомнения в нем были не лишены основания.
- Все-таки на немцев работал?
Никифоров поморщился.
- Да нет. Просто обычный проворовавшийся алкаш. Его еще двадцать восьмого взяли, сидел на гауптвахте в Минской комендатуре. За три дня до полного окружения, в здание гауптвахты попала бомба, кто выжил успел разбежаться. Среди погибших Фельдмана не обнаружено. Так-то.
- Он был в форме медика,- вздохнул я.
- Это верно, служил он в окружном госпитале, выполняя административные функции.
- Понятно. Как ребята?
- Насколько я знаю, вышли все, только один был ранен при прорыве красноармеец …
- .. Камов?
- Точно, Камов,- ответил особист, удивленно глянув на меня.
- Почему-то это меня не удивляет,- вздохнул я.
- Через полчаса у тебя встреча с двумя корреспондентами расскажешь про свой вылет. Командование решило осветить этот вылет, все-таки не часто сбивают такие фигуры, которые потом еще попадают в плен.
- Про дерево тоже?- спросил я с кривой улыбкой.
- А вот про это не надо, не будем портить репутацию знаменитого аса, которого простые бабы на дерево загнали.
- А что мне было делать? Не отстреливаться же? Если бы я не убежал меня бы там на куски порвали … те еще бой бабы.
- Да нет, ты все правильно сделал, но репутацию все-таки надо соблюдать и защищать.
- Понятно. Товарищ политрук, я вот о чем подумал, а почему немцы так точно отбомбились?
- Сообразил все-таки. Попадание в землянку группы, случайность. Трагическая, но случайность. Они всю опушку бомбили, а вот то что они знали где находятся жилые землянки… Заметь, что не на стоянке самолетов не на хозчасти ни одной бомбы не упало, только сыпали в жилые места.
- Навели? Авианаводчик?
- Более чем уверен. Сейчас пополнение в обоих полках проверяем, к нам за последние дни более сорока человек прибыло. Будь осторожен, возможно физическое нападение. Все-таки ты не только взбесил Люфтваффе, но и щелкнул по носу немецких диверсантов.
- Хорошо, я понял… Товарищ политрук, а можно сказать Никитину что я в порядке и можно меня е загружать работой. Я трезвомыслящий человек и вчерашнее было вызвано спиртным на голодный желудок. Парни погибли, но нужно жить дальше. Я всегда буду помнить их, но это не значит что в ущерб службе.
- Хорошо, я поговорю. Можешь идти.
Видимо Никифоров действительно поговорил с комполка, и меня больше не нагружали работой, жизнь стала прежней, только без полетов мой «ястребок» еще не был готов. Вернулись к урокам, концертам. Концерт на следующий день после гибели парней, заметно изменился. Репертуар сменился, теперь я пел и военные песни. Несмотря на то что некоторые были о потерях, имели они огромный успех. Такие как «Дороги», «Тишина», «Бомбардировщики», «Комбат», «Я ЛаГГ-истребитель», «Песня летчика», «Черные бушлаты», «Мы вращаем землю» мне приходилось петь дважды, некоторые трижды, по просьбе слушателей.
На следующий день, первого августа, когда я вместе с Семенычем возился с мотором ЛаГГ-а, ко мне подбежал помдеж, и велел идти в штаб.
- Товарищ подполковник, лейтенант Суворов, по-вашему приказу явился.
Меня почему-то не возвращали обратно в полк к подполковнику Запашному, так что я по прежнему был в подчинение у Никитина.
- Лейтенант, тебя вызывают в штаб дивизии. Через полчаса на моей эмке едете вместе с Никифоровым. Успеешь пообедать?
- Успею, товарищ подполковник.
- Вещи можешь не брать, вернешься к вечеру. Свободен.
Я сперва забежал к Марине, у которой ночевал последние два дня, и быстро скинув подмену в которой возился с самолетом, и одев форму проверив как она сидит, побежал в столовую. Для обеда было еще рано, но девушки быстро накидали мне на поднос, что у них было.
- Можно?- спросил я у Никифорова, который сидел в гордом одиночестве.
- Садись,- кивнул он.
Мы молча стали есть. Когда я допив чай поставил стакан на стол, то не удержавшись, спросил:
- Товарищ политрук, вы не знаете, почему меня вызывают в штаб?
- Знаю,- коротко ответил он, откусывая от булки с маслом посыпанной сверху сахарным песком, большой кусок, и отпив чаю, стал спокойно жевать. Судя по его виду, отвечать он мне пока не собирался. Ну и ладно потом спрошу.
Закончив, мы вышли из столовой и направились к штабу. Я остался снаружи, а Никифоров спустился в полуземлянку штаба.
Удобные штуки эти полуземлянки, возвышаются над землей едва ли на полметра, что позволяло вырубить в стенах оконные проемы и дышать свежим воздухом. Надо, занавесил их брезентом и светомаскировка ночью, удобно. Плохо только то, все что скажешь внутри, отлично слышно снаружи.
- … когда закончите немедленно возвращайтесь. Не знаю, только зачем генералу понадобился Суворов. Миронов сказал что генерал просто поговорить с лейтенантом хочет. Вопросы у него какие-то. Я не знаю зачем ты едешь, но присмотри там за ним, а то он элементарных вещей не знает, вчера у начфина, когда сбитые приходил оформлять, вычислительную машину увидел, полчаса вокруг ходил пытаясь понять что это.
- Феликс?
- Вроде да, она была.
- Ну не знает деревенский мальчишка таких вещей, бывает,- я просто почувствовал как Никифоров пожимает плечами. Он явно пытался сделать вид что ничего удивительного здесь нет.
- Деревенский? Да он вчера когда составлял план полета, так такими формулами сыпал что даже начфин их не знает, я специально ему носил.
- Но он правильно все подсчитал?
- Да, что и удивительно. Специально все перепроверил.
- Я спрошу у Всеволода, об этом. Я могу идти?
- Да, идите.
Прижимая к боку пару больших запечатанных конвертов из серо-коричневой бумаги особист вышел из штаба и найдя меня глазами, кивком головы указал в сторону стоянки автомашин.
Пристроившись сзади него я спокойно шагал раздумывая над услышанным.
- Слышал?- не оборачиваясь, спросил Никифоров.
- Да.
- Что скажешь?
- Влип?
- Можно и так сказать. Вопросов к тебе у сослуживцев и так накопилось …. Ты если чего не знаешь, приди спроси у меня. Не надо расспрашивать соседей по землянке, что это он делает непонятной штукой, или зачем он бритву о ремень точит. Это все элементарные вещи.
- Я понял. Хорошо, если что непонятно спрошу.
Мы подошли к машине, около которой крутился водитель комполка сержант Марьин, делая обычную для водителей предпоездный осмотр.
Увидев нас от захлопнул капот, и сел на свое место, нетерпеливо глядя на нас.
- Миха привет,- поздоровался я с ним, особист только кивнул на его приветствие. Марьина я хорошо знал, один из самых ярых моих концертных фанатиков.
Мягко покачиваясь на невысоких кочках, мы выехали из леса и поехали по полевой дороге.
Все окна были открыты, и мы постоянно осматривали небо, как бы кто не налетел на нас. Частенько бывало, только машина с начфином, начштаба, или еще с кем отъедет в сторону штаба дивизии, как через полчаса возвращается назад, на прицепе, или что реже своим ходом, частенько с убитыми и пулевыми отверстиями в бортах и кабине. Начштабу хоть бы хны, а начфин у нас уже третий. Не держаться они.
Один раз нам действительно приходилось выскакивать из машины и прятаться в придорожном кустарнике, удачно попавшемся во время налета, но пара охотников не обратив на нас внимание ушла дальше, кого-то атаковав в паре километре дальше.
Когда мы подъехали к месту налета, то увидели пять грузовиков и десяток убитых лежащих рядом с машинами.
Пятеро живых осматривали раненных.
- Помощь нужна?- открыв дверцу, крикнул Никифоров.
- Нет, товарищ политрук. У нас ЗиС на ходу тут медсанбат рядом увезем,- ответил вытянувшийся старшина.
- Хорошо.
Закрыв дверцу, особист приказал двигаться дальше.
Через пять километров мы свернули с дороги, и направились по полевой дороге к далекому лесу.
- Патруль вроде,- сказал Марьин.
И действительно впереди не доезжая до лесу с полкилометра, стояла полуторка, рядом расположились пяток бойцов. Обернувшись, я увидел догонявшую нас еще одну такую же полуторку набитую бойцами.
- Сзади еще машина,- известил я.
Что такое немецкие диверсанты, сейчас уже знали, особенно их шутки в переодетых красноармейцев. Так что мы приготовились. Щелкнув курком, я положил маузер на колени.
Стоявший особняком сержант с зеленой фуражкой пограничника, махнул рукой, останавливая нас.
Дальше все произошло мгновенно.
Борт полуторки вдруг упал, и из кузова ударила струя пулеметного огня. Но били не по нам, я это сразу заметил, когда Марьин дал по газам, дергаясь от попавших в него пуль, стреляли по догнавшей нас машине, из которой уже прыгали бойцы, и падали обливаясь кровью.
Все это я заметил в доли секунды, через заднее окно, пока машина подпрыгнув по попавшему под колеса «пограничнику» уносилась прочь.
Вдруг машина задергалась и свернула в кусты. В последний момент я заметил что руль держит Никифоров, управляя машиной, а голова Марьина безвольно упала на грудь покачиваясь в такт движения.
Нога убитого сержанта продолжала давить на педаль, из-за чего машина не смотря на то что получила серьезное повреждение продолжала стуча сбоившим мотором уносить нас от врагов.
Вдруг мотор заглох, и наступила тишина, да шум покрышек по лесной дороге, куда мы докатились, благо Никифоров успел поставить на нейтралу.
- Уходим. Помощь их на долго не задержит,- крикнул особист, и первым выкатился из остановившейся машины. Я немедленно последовал за ним держа наготове пистолет. Обернувшись, я посмотрел в сторону засады, где продолжался бой, но было слышно, что он идет к окончанию.
- Думаете, они наших уже подавили?- спросил я, наблюдая как он осматривает сержанта и достает из кабины карабин.
- Там зубры. Видел, как они стреляли по нам? В Марьина попали шесть раз, чудом что он сто метров сам смог проехать. В меня не стреляли, боялись тебя задеть, но по мотору палили.
- … «боялись меня задеть»? Вы хотите сказать что это на меня охота идет?
- Думаешь на меня? Это ты личный враг Германии, а не я. Повезло с теми бойцами, что нас догнали, если бы не они, то …
- Машина,- воскликнул я услышав завывания быстро приближающегося движка. Посмотрев на дорогу, я увидел как в нашу сторону вихляя на пробитых колесах несется полуторка диверсантов с ними самими в кузове.
- Уходим!!!- внезапно крикнул Никифоров и мы рванули вглубь леса.
Я не писатель - я просто автор.
