Пролог.
Притронувшись легким касанием пальцев к нижней ветви аллори, стараясь не уколоться о шипы, я осторожно опустил ветку, чтобы через густую листву этого лечебного дерева рассмотреть два квадра и тяжелый внедорожный грузовик с большой кабиной на восемь человек, по виду ранее принадлежавший бродячим торговцам. Только они устанавливали съемные полки на борта навроде прилавка. Сейчас, конечно, полок не было, но крепления остались. Наверняка трофей.
Два десятка бродячих бандитов, судя по экипировке, относящихся к ненавистным традам, по-земному шакалам, сидели у трех костерков тремя компактными кучками и ужинали старыми армейскими пайками.
Срок годности этих пайков вышел еще четыреста лет назад, я знаю, у меня в рюкзаке лежали такие же, более того, они ужинали моими пайками. Стиснув зубы, я тихо, едва слышно простонал, часто заморгав, пытаясь остановить слезы. Поднявшийся ветер скрыл мой стон шелестом листвы и веток. Причина для горя была, и этой причиной, как ни горько осознавать, был я.
***
Думаю, прежде чем описать причину гибели деревушки, что была уничтожена бандитами, следует рассказать о себе. Как я оказался на чужой планете? Все было проще некуда для технического описания, однако сложно для понимания. Может, мой рассказ покажется сумбурным, но я сейчас находился не в том состоянии, чтобы раскладывать все по полочкам.
Меня зовут Валентин - ну да, Валька, уже привык за тридцать шесть лет жизни и не лезу с кулаками на окликнувшего. От этой фобии я окончательно избавился в школе, у нас в классе кроме меня было еще три Валентина. В общем, мои полные имя, отчество и фамилия - Валентин Маркович Азенштейн. НЕ ЕВРЕЙ! Так я отвечал новым знакомым. Дед был из бывших солдат Вермахта, которые после капитуляции трудились на просторах СССР, восстанавливая разрушенное. После депортации выживших обратно в Германию (много пленных погибло от болезней) бабушка осталась с трехлетним сыном на руках и фамилией Азенштейн. Небывалый случай - им дали разрешение официально пожениться! Однако уехать с депортированным дедом бабушке не дали. Вот такие тогда были дела.
У отца я был поздним ребенком, но это не помешало ему настругать еще троих детей - двух братьев и сестру. Жили мы дружно, а после перестройки еще и достаточно обеспеченно. Оказалось, дед был жив и почти здоров и не забыл, что у него в России остались жена и сын, так что когда открылись границы, он прилетел в Питер и достаточно быстро нас отыскал. Бабушку не застал, она умерла за семь лет до этого, но с остальными Азенштейнами познакомился. Я это хорошо помню, мне тогда едва пятнадцать лет исполнилось.
В общем, дед, а также его (теперь уже и наша) семья помогли. Дед второй раз женился уже в Германии. И вот казус - снова не на немке, теперь на француженке, так что кроме нас у него было еще трое детей и одиннадцать внуков. Правнуков я не считаю.
Отец открыл пару магазинов, торгующих запчастями для германских иномарок. За пару лет он выплатил кредит и стал вполне преуспевающим бизнесменом - это к шестидесяти годам-то. Я пошел по стопам отца - технический институт и работа по профилю, ремонт техники. В общем, у меня была своя автомастерская для иномарок. Также моя мастерская занималась восстановлением ретро-автомобилей. Золотое дно для понимающего человека. Я понимал.
К тридцати шести я твердо стоял на ногах, был обременен семьей - жена и красавица дочка - и вполне доволен жизнью. Что именно произошло, не знаю, но думаю, догадываюсь.
Решив навестить родственников в свой законный отпуск, взял с собой дочку (у жены были какие-то дела, и она обещала прибыть позже), и мы вылетели в Мюнхен. Не долетели.
Последнее, что помню - яркий свет за иллюминатором и крепкая ладошка дочки, испуганно сжимающая мою руку. Потом все померкло. Что произошло, понять было нетрудно - мы разбились, вот только принять, что это случилось не только со мной одним и что дочка тоже погибла...
Очнулся я достаточно быстро, и первым оказалось не изумление от того, что жив, а то, что отчетливо видел каждую трещинку на беленом потолке. Это с моими-то посаженными глазами?!
«Где я? Неужто выжил?!» - это были первые мысли, но я почти сразу отвлекся.
Буквально сразу же в поле моего зрения появилась беловолосая кудрявая головка девочки лет четырех, которая изучающе разглядывала меня, а заметив, что я открыл глаза, что-то непонятно завопила и, обрадовано улыбнувшись, убежала. Сил, чтобы повернуть голову и посмотреть, куда, не было, поэтому я устало смежил веки.
Через минуту меня вывели из полудремы чьи-то тяжелые шаги. Открыв глаза, я увидел склонившихся надо мной двух людей - мужчину лет тридцати и женщину чуть младше. Причем женщина явно была в положении, на это тонко намекал ее отнюдь не маленький живот. Девочка влезла между ними и стала поглаживать мою руку, отчего появилось щемящее чувство нежности. Все они были похожи, как будто принадлежали к одному народу. Голубоглазые блондины.
Первым заговорил мужчина, но его слова оказались для меня непонятной тарабарщиной. Девочка в это время приподняла мою руку и ласково прижала к груди. Мою руку. Детскую загорелую руку. МОЮ РУКУ?!
Куда и в кого попал, я узнал только через земной год, когда практически в совершенстве выучил общий. Местный язык.
Картина складывалась удручающая. Планета называлась Зория и ранее входила в состав Империи Антран, а четыреста пятьдесят циклов назад (цикл это фактически земной год) случилась война с Империей Архов, паукообразных разумных.
Что произошло точно, мало кто знает. Выживших в этой войне было ОЧЕНЬ мало выживших, а уж информированных - тем более. Но на Зории существовала одна версия: крупный флот Содружества, куда входила Империя Антран, после начала войны ушел на территорию арахов, уничтожая их материнские планеты и станции-соты. По слухам уничтожено было все, хотя от флота и остались рожки да ножки.
Одновременно и архи отправили свой флот к нам с тем же заданием. Флоты не встретились на Фронтире (хотя и подрались с пограничными эскадрами) и занялись своим делом. В отличие от Содружества, у архов имелось принципиально новое оружие - Н-пушки. После прохода флота Содружества по системам архов там оставались оплавленные планеты и уничтоженные станции. А там, где поработали эскадры Арахнидов - пустые планеты и корпуса кораблей без экипажей. Да, Н-пушки уничтожали только живую материю, причем в основном разумных, включая даже биопроцессоры Искинов, животным они не вредили. Во всем Содружестве выжило едва одна десятая процента населения, причем в самых глубоких бункерах и спрятанных станциях и шахтах, до которых у арахнидов просто не дошли руки.
Получив сообщения, что их планеты уничтожают, оба флота повернули обратно, и тут произошло знаменательное событие, причем на том же Фронтире. Враги встретились. Точно не известно, но по основной версии остатки флотов уничтожили друг друга.
Дальше просто: уцелевшие пытались выжить, пока были знания, но не преуспели. Началась деградация, войны за ресурсы, которые отбросили цивилизации еще глубже в каменный век. Прекратились сообщения между планетами, последний корабль, грузовоз, приходил на планету более трехсот лет назад. По крайней мере, такие слухи ходили среди аборигенов.
Однако не все было так плохо. Цивилизация начала выкарабкиваться. Например, на Зории в данный момент население, по примерным прикидкам, уже близко к миллиону. Сорок лет назад на орбите появился кораблик - как сказал старик Краф, это был корвет - и снова установилась связь с другими планетами. Теперь мы входили в состав Торгового Содружества Антран. В него, кроме нашей, входили одиннадцать планет. Ранее они принадлежали Империи Антран.
С появлением корабля и последующих караванов ничего на Зории не изменилось, не считая того, что начали реконструкцию заброшенного космопорта и вывели, вернее, отремонтировали четыре спутника на орбите. Теперь у нас появилась связь по всей планете. Не интернет, но похоже. Назвали Глобонет. Даже у нас в деревне имелось восемь терминалов для выхода в него. Вообще-то благодаря мне, это я собрал из полуразбитых блоков работающие устройства, в других деревнях едва было по одному терминалу у самого зажиточного, обычно у старосты.
Как жили общинными укладами, сформировавшимися за четыреста лет, так и жили, вступление в Союз на это никак не повлияло. Были на планете деревни рыболовов, охотников, крестьян, пашцев, ну и сквады бандитов, куда же без них? Были одиночки — например, техники, их называли Зургами. Ещё - торговцы и, конечно, охотники за древностями, сталкеры. Вообще-то сталкерами я их назвал, а сами себя они именовали искателями. Сталкеры рыскали по Зории в поисках городов и пытались обнаружить склады гражданской обороны. Во время атаки на планету, когда добили оборону главного грузопассажирского терминала, продолжающего крутиться оплавленной кучей металла на орбите, эскадра арахнидов нанесла удар по поверхности не только Н-пушками, но и обычным крупным калибром. Так что где можно было встретить полностью вычищенные сталкерами руины городов, а где и километровые озера удивительно круглой формы. С учетом того, что таких бункеров и подземных убежищ на планете было за три тысячи (кто-то выложил в Глобонете уцелевший архив из командного убежища), можно было понять, что желающих разбогатеть хватало. Да что там говорить, если я сам был такой?
В общем, цивилизация после большой и нескольких мелких войн ухнула вниз, но это не мешало в нашем доме пользоваться разными высокотехнологичными вещами. Например, кухонный лазерный измельчитель для мяса прекрасно уживался с деревянной колотушкой, а панель визора - с деревянным срубом дома. Вот такие дела.
Теперь можно рассказать, в кого я попал. В пятилетнего мальчика по имени Ворх, сына Луца Росса. Мой отец, теперь я уже считаю его отцом, был следопытом из охотничьей деревушки Большого леса, что рос на краю Мертвых земель.
Если коротко, Мертвые земли - это обычная пустыня. Лес же рос по обоим берегам большой реки, проходящей через него, и, по слухам, требовалось сорок дней пешкодралом чтобы пересечь чащу. Дичи в лесу было много. Кроме нашей, было еще пять охотничьих деревень да три рыбачьих на берегу реки - это те, о которых мы знали, а сколько их в действительности... На ту сторону мало кто ходил, и есть ли там живые, никто не знал.
Через год, когда я более-менее освоился, старик Краф рассказал, что Ворх зачем-то залез на крышу его дома и коснулся открытого источника питания. Короче, замкнул аккумулятор солнечных батарей на себя. Шибануло изрядно, хорошо, что Краф как раз в это время вышел на крыльцо, и когда дымящаяся тушка Ворха, пролетев метров восемь, упала на землю оказал неотложную помощь. Умудрившись запустить детское сердечко. Так через четыре дня я и очнулся в новом теле.
То, что я ничего не помню и издаю странные звуки (так деревенские воспринимали русский мат), удивляло окружающих, но бродячий лекарь заявил, что такое бывало и лучше учить меня заново, включая как ходить. Молодец, спасибо ему.
Так и началась моя новая жизнь. Первые шесть месяцев я осваивался, бродил по деревне, когда пришел в норму - бегал. Тут таких детишек много, внимания никто не обращал. Немного освоившись с местными реалиями и научившись сносно говорить, направился к старику Крафу, который был Зургом, то есть деревенским техником - чинил все, что ему приносили. А так как моя основная специальность была именно техническая, я и подался к нему. Отец, конечно, хотел, чтобы я пошел по его стопам, но и против знаний Зурга не возражал, однако тренировки не уменьшал. Я не говорил? Стоило мне встать на ноги, раз, а то и два в неделю мы уходили в лес, где из меня старались сделать охотника.
Старик Краф, хотя изначально и был против, когда я пришел к нему и попросился в ученики, хмыкнул, отхлебнул из кружки и, нахмурившись, ткнул пальцем в кусок проржавевшего нечто, велев сообщить ему, что это такое.
Осмотрев метровой высоты ком грязи и ржавчины (кажется, вчера сталкеры приволокли), я пожал плечами:
- Похож на электродвигатель.
- Хм… В действительности не похож, но он это и есть. Ладно, парень, я подумаю.
Пять лет я прожил в этой деревушке среди двух десятков бревенчатых домов в полной гармонии и счастье. Первое время мои дела и незнание списывали на травму, потом просто привыкли. Кроме двух соседних деревень я был в небольшом городке рядом со старым космопортом, который понемногу приводили в порядок. Если у соседей было все привычно, мало чем отличались от нашей Дубравы, то город и космопорт меня поразили. Полгода назад мы со старым Крафом ездили туда на его колымаге, единственном транспортном средстве нашей деревни. Ранее это был трактор, после многочисленных переделок превратившийся в уродца с мощным двигателем, большим кузовом и широкими колесами с почти стершимся рисунком протектора.
Городок под названием Гнезды держал сквад бандитов, сидевших на складе ополченцев уже более двухсот лет. Говорят, глава сквада, тот, кто нашел склад, до сих пор жив, хотя уже и отходит. А что ему будет? Если средняя продолжительность жизни тут за двести пятьдесят? Я когда в первый раз осознал эту информацию, то где стоял, там и сел. Оказалось, моей бабушке было двести девять лет, та еще старушка.

А чего так мало? На СИ, вроде бы, поболее было...
